Набросав на салфетке названия, Инна кивнула:
— Считайте, все это уже есть. Сегодня же я позвоню Джорджу и попрошу все сделать. Если все это будет, там можно будет жить спокойно?
— Более-менее. Во всяком случае, вы будете заранее знать о приближении опасности. Когда вы хотите уехать на Нантакет?
— Вообще я хотела уехать уже завтра.
— Значит, мы с Джоном успеем пойти сегодня в ночной клуб.
— В ночной клуб?
— Да, в ночной клуб, который принадлежит Моне и является его штаб-квартирой. Мы с Джоном решили туда пойти, и не просто пойти, а взять с собой компакт-рекордеры, чтобы записать разговоры, которые там услышим.
— Но это же опасно?
— Худшая тактика, которую мы можем сейчас избрать, — сидеть и ждать, когда Моня нападет первым.
— Ну… да, конечно, если вам удастся что-то записать, это будет здорово. Вообще, если честно, мне эта идея нравится.
— Надеюсь, нам удастся что-то записать. И главное, мы увидим, что представляет собой его штаб-квартира. Значит, вы одобряете идею?
— Целиком и полностью. Идите, раз вы так уверены в себе. Когда вы примерно вернетесь?
— Не знаем. Можем вернуться поздно. Может, даже под утро.
— Тогда завтра утром все мне расскажете.
— Обязательно, — сказал Молчанов. — А сейчас нам надо подготовиться.
— У нас хватит времени, чтобы перед вашим уходом поужинать вместе?
— Конечно. К пяти мы уже точно все закончим. И позвоним вам.
Глава 20
Зайдя к себе в номер вместе с Джоном, Молчанов достал из чемодана две пластмассовые коробки.
В одной, побольше, размещался набор из двух мотков радиопровода, изоляционной ленты, ножниц, иголок и ниток. Во второй, поменьше, лежали две пары запонок и несколько медных пуговиц разных фасонов с отходящими от них кончиками радиопроводов.
Взял одну из пуговиц, внимательно осмотрел ее. Потом так же внимательно осмотрел запонку, от которой отходили провода. Вгляделся в металлические пуговицы на обшлагах коричневого клубного пиджака, перекинутого через руку Джона:
— Как будто ничего, по размеру пуговицы подходят. Рисунок немного другой, но сойдет. У меня есть два «жучка» в виде запонок и два — в виде пуговиц на рукава. По-моему, по рисунку они не сильно отличаются от твоих?
Взяв одну из пуговиц-микрофонов, Джон приложил ее к пуговицам на обшлагах своего пиджака.
— Если смотреть в сильную лупу, можно понять, что пуговица другая. Но издали сойдет. А что с твоим пиджаком?
— С моим пиджаком все в порядке, здесь есть пуговица как раз для него.
Подойдя к шкафу, снял с вешалки темно-синий клубный пиджак. Положил его на кровать.
— Надо решить, что мы используем. Запонки? Или пуговицы?
— Запонки не нужно пришивать.
— Это верно. Зато, если использовать пуговицу, можно без всяких помех снимать пиджак.
— Так и с запонками можно снимать пиджак, если вшить проводку и рекордер в рубашку. Потом, если ты собираешься снимать пиджак, куда мы спрячем оружие?
— У меня есть две специальные кобуры, которые надеваются на щиколотки. Если же проводка и рекордер будут вшиты в рубашку, я пиджак не сниму. Рубашка в этом смысле — вещь очень уязвимая.
— Хорошо, берем пуговицы.
— Тогда начинай. — Молчанов поставил на стол вторую коробку. — Здесь провода, изоляционная лента, ножницы, нитки, иголки. Берись за дело. Никогда не вшивал проводку в одежду?
— Если честно, нет.
— Вшивать надо во внутренние швы, очень аккуратно. Пуговицу лучше ставить на левый рукав, он меньше бросается в глаза. И рекордер удобней вшить в подкладку с левой стороны, под внутренний карман. Причем вшить так, чтобы можно было в любой момент через подкладку нажать на клавишу включения. Если что не будет получаться, я помогу.
После кропотливого труда, который занял у них около двух часов, рекордеры, провода и микрофоны были вшиты в швы, подкладку и обшлага.
Осмотрев свой пиджак, Джон сказал:
— По-моему, все чисто?
— Дай-ка… — Взяв пиджак, Молчанов внимательно проверил шов на левом рукаве. — Да, все чисто. Осталось решить, за кого мы будем выдавать себя в «Хайдауте».
— Разумная мысль. Может, за бизнесменов?
— Слишком примитивно. Что, если за моряков торгового флота?
— За моряков торгового флота?
— Ну да. Сегодня пришли, завтра ушли. И никто нас больше не увидит.
— Нормально.
— Но чтобы все было чисто, надо позвонить в порт. Позвонишь?
— Сейчас. — Сняв трубку, Джон набрал номер. — Добрый день. Куда я попал? Диспетчерская? Скажите, сегодня в порт приходили какие-нибудь суда под флагом США? Приходили? Так… Так… Будьте любезны, повторите… «Звезда Сингапура», «Морской орел» и «Миранда»? «Миранда» — это что? Турбоход-контейнеровоз? Откуда он пришел? Из Сан-Хуана? Не подскажете водоизмещение? Сорок пять тысяч тонн? А линия какая? «Транскарибиен Карго»? Понятно. Да, мэм, еще одно — где она ошвартовалась, эта «Миранда»? Четвертый пирс, девятый причал? Большое спасибо, мэм. Хотя, мэм, подождите… Вы могли бы сказать, кто там капитаном? Еще раз, как? Крис Салливэн, правильно? Большое спасибо, мэм, всего доброго. — Положил трубку. — Все слышал? Сегодня в Нью-Йорк пришел в числе других турбоход-контейнеровоз «Миранда». Водоизмещение — сорок пять тысяч тонн. Стоит у четвертого пирса, на девятом причале. Капитаном там Крис Салливэн. Подойдет нам такая коробка?
— Вполне. Все, Джон, одеваемся. И звоним Инне, она наверняка уже освободилась.
Через полчаса они уже входили с Инной в ресторан. Ужин удался на славу, при этом Молчанов отметил, что никогда еще не видел Инну в таком хорошем настроении. Наблюдая за ней, подумал: «Она вся будто светится».
В клуб «Хайдаут» они выехали ровно в восемь на вызванном заранее такси и примерно через час были уже на месте.
Клуб, расположенный в мрачном на вид длинном двухэтажном здании, стоял с затемненными окнами, без каких-либо вывесок, если не считать слабо светящуюся на торце неоновую надпись «Ночной клуб». Здание высилось особняком на асфальтовом островке, окруженном большой транспортной развязкой. Мимо по двум хайвеям в четырех направлениях проносился в темноте поток машин, часть этого потока, стекаясь по боковым спускам, объезжала клуб, который всем своим видом будто подчеркивал: вся эта суета меня не касается.
Сидевший за рулем пожилой пакистанец, умело развернувшись, поставил такси во внутренний двор клуба. Парковка выглядела сейчас пустой, здесь стояло всего около десятка машин.
Расплатившись, Джон спросил:
