В тот момент, когда он вошел, комната была пуста. Оглядев развешанные по стенам плакаты с изображением женских и мужских причесок, сказал громко:
— Хэлло? Хэлло, есть здесь кто-нибудь?
Несколько секунд в комнате стояла тишина. Затем за занавеской послышались шаги, раздался низкий с легкой хрипотцой голос:
— Да, сэр… Конечно, сэр…
Обладателем голоса оказался типичный итальянец, с орлиным носом и вьющимися волосами, отпущенными, несмотря на легкую плешь, почти до плеч.
Дружелюбно взглянув на Молчанова, вышедший из-за занавески сказал:
— Доброе утро. Хотите подстричься?
— Да. Хотелось бы немного подравнять прическу.
— Пожалуйста. Сумку можете положить на стул, куртку повесьте вот сюда, на вешалку. И садитесь. Сейчас все сделаем.
Повесив куртку и оставив сумку на стуле, Молчанов сел в одно из кресел. Человек достал из тумбочки белоснежную салфетку, осторожно заправил ее за края его тенниски. Внимательно осмотрев голову Молчанова, спросил:
— Хотите оставить прежний стиль? Или новую прическу?
— Я не хотел бы ничего менять. Просто подравняйте то, что есть.
Парикмахер долго работал молча. Наконец осторожно предположил:
— Сэр, по-моему, я никогда вас в нашем городе не видел.
— Вы угадали, я никогда здесь не был.
— По-моему, вы приехали утренним автобусом?
— Да, вы опять угадали.
— Догадаться довольно просто, сэр. Вы зашли вскоре после того, как ушел автобус. Надолго к нам?
— Сам не знаю. — Встретив в зеркале недоуменный взгляд, Молчанов спросил: — Вы ведь и есть Тони?
— Да, я и есть Тони.
— Тони, тут дело такое: мне нужно найти в этом городе одного человека.
— Одного человека? — Парикмахер взял гребенку и ножницы. — А кто именно вас интересует?
— Джейсон Халлоуэй. Случайно, не слышали о таком?
Мягко, будто не желая обидеть Молчанова, Тони сказал:
— Конечно, сэр, я о нем слышал. Да я вообще хорошо знаю Джейсона Халлоуэя. — Спросил не без настороженности: — У вас к нему какое-то дело?
— Никакого. Я приехал, чтобы посмотреть его скульптуры.
— Да, да, конечно. — Ножницы залетали и защелкали вокруг его головы в такт словам Тони. — Он скульптор, Джейсон. Вообще, не думайте, Фредериксбург хоть и маленький городок, но у нас тоже есть свои достопримечательности. Здесь недалеко родился Абрахам Линкольн. Потом, рядом с нами есть Национальный военный мемориал полевых битв, Национальное военное кладбище. Да и еще много чего интересного. Вы ведь, как я понял по выговору, из Нью-Йорка?
— Из Нью-Йорка.
— Ну да, ну да. Тогда все понятно. Вы ведь знаете, кто такой Джейсон? Помимо того, что он скульптор?
— Я знаю, он родной брат владельца банка «Атлантик Америкэн».
— Да, это родной брат Стива Халлоуэя… — Тони ненадолго остановил работу. Вздохнул. — Это не мое дело, но Джейсон не любит, когда ему об этом напоминают.
— Не любит?
— Да… — Ножницы снова запорхали, почти не касаясь волос. — Он очень особый человек. Очень особый.
— Да, я слышал, он большой оригинал. А как его найти? Мне сказали, он живет в какой-то хижине в лесу, на склоне горы. Правда, я не знаю точного адреса.
— Адрес вам не нужен, найти его проще простого. Дойдите до «Бит Джо лодж» — и если он не в Бруке, он там.
— «Бит Джо лодж»? Что это?
— Охотничья хижина в лесу. Найти ее легко, до нее идти полчаса, не больше. Если, конечно, вы умеете ходить.
— А что такое Брук?
— Это городишко и заливчик милях в десяти отсюда, на Потомаке. У Джейсона там стоит яхта, так вот, когда он задерживается, он ночует прямо на этой яхте.
— Что, Джейсон Халлоуэй живет в этой хижине один?
— Один. Он мне как-то сказал, ему не нужно никаких женщин, он хочет заниматься только искусством. Хотя, я слышал, в Нью-Йорке у него остались жена и дети. — Поработав некоторое время в молчании, Тони спросил: — Сэр, что вообще говорят в Нью-Йорке о Джейсоне? Как там считают, у него хорошие скульптуры?
— Разве вы не видели его скульптуры?
— Видел, но… Понимаете, сэр, я в этом не очень хорошо разбираюсь. — Отражение Тони в зеркале, виновато улыбнувшись, посмотрело на него, как бы ища поддержки. В следующую секунду парикмахер снова усиленно заработал ножницами. — То есть я понимаю, что это искусство, потому что… потому что Джейсон отдает этому все силы…
— Все силы? — спросил Молчанов, чтобы поддержать разговор.
— Да… Когда он делает какую-то свою скульптуру, он, знаете, почти не спит… и почти не ест… — Тони в зеркале быстро глянул на Молчанова, как бы проверяя, как тот относится к его словам. — Правда, потом, когда он считает, что скульптура готова, он теряет к ней всякий интерес. И уходит на своей яхте в море на несколько дней.
— Понятно. Кстати, как называется его яхта?
— Яхта-то? — Тони отстранился, оценивая плоды своей работы. — Его яхта называется «Амазонка». Сэр, по-моему, больше убирать не нужно.
— Да, я считаю, все в порядке.
— Отлично. Пожалуйста, осторожно нагнитесь, чтобы я смог смыть волосы.
Смыв с прически остатки волос, Тони еще минут десять обрабатывал его голову гребенкой, ручным феном и лосьоном.
Когда Молчанов, расплатившись, надел куртку, парикмахер сказал:
— Давайте выйдем, я покажу, как идти к «Бит Джо лодж».
Они вышли на улицу, и Тони показал рукой:
— Вон там, вдали, видите взгорье?
— Вижу.
— Это Болотная гора, хотя болот там давно уже в помине нет. Если вы пойдете прямо, увидите узкий асфальтовый проезд, который ведет прямиком в гору. Этот проезд совсем узкий, по нему и одна-то машина должна передвигаться осторожно, а двум машинам разъехаться на нем вообще невозможно. Как по нему пойдете, дорога будет примерно с милю подниматься в гору и петлять, но вы не обращайте на это внимания. Идите по ней и идите — и придете прямо к «Бит Джо лодж». Я бы с удовольствием подвез вас на своей машине, но сами видите — у меня работа.
— Тони, я отлично доберусь туда пешком. Спасибо.
— Вам спасибо, сэр.
Предлесье, по которому Молчанов поднимался вверх по Болотной горе, было мощным, высоким, солнечные лучи здесь не доходили до земли. Воздух был чистым, деревья не только скрадывали шум машин, но и гасили запах выхлопных газов.
Минут через пятнадцать, углубившись в чащу, он забыл о том, что недалеко проходит трасса. Вдыхая густой настой леса, он слышал лишь крики птиц и шум ветра.
