Ночной переход в Чесапикском заливе они договорились разделить на две четырехчасовые вахты. Первую, с двенадцати ночи до четырех, стоял Джейсон, вторую, с четырех до восьми утра, Молчанов.
Сменив в четыре ночи Джейсона, который ушел спать, Молчанов не без труда вывел «Амазонку» по Чесапикскому заливу на траверс Кристфилдского маяка. На протяжении всего пути штормило, в скулу яхты била сильная волна, и ему, хотя все прежние навыки судовождения у него остались, стоило неимоверных усилий удерживать судно на курсе. Помогли приборы. Нужный экран или дисплей из тех, что были расположены прямо перед штурвалом, тут же показывали, верно ли он идет и в какую сторону нужно сделать поправку.
Через три часа перехода компьютер напомнил, что яхта подходит к Покомоукскому заливу. Показания электронной карты подсказали, что ходу до Шелтауна от этой точки около четырех часов.
На ют, к штурвалу, Джейсон вышел ровно в восемь утра. Залив к этому времени начал понемногу успокаиваться. Обмениваясь шутками и замечаниями по поводу шторма, своих вахт и оставшегося позади перехода, они вместе выпили кофе.
Волнение не превышало трех баллов, и яхту дальше они решили вести вместе, по очереди сменяя друг друга за штурвалом.
В устье Покомоука, показавшегося после огромного Потомака совсем крохотной речушкой, «Амазонка» вошла около одиннадцати утра. Последние полчаса, после того как они убрали паруса, яхта шла с мотором.
Здесь, как и в Бруке, открытая вода на подходе к устью была заполнена множеством стоящих на бочках и у причалов, а также выходящих в залив и возвращающихся катеров и яхт. «Амазонке» то и дело приходилось менять курс, обходя то встречные, то лежащие по курсу суда.
Когда они вошли в устье, Джейсон кивнул на выстроившиеся вдоль берега белые двухэтажные домики:
— Все, пришли, это Шелтаун. Дальше идти здесь нельзя, иначе начнем задевать килем дно. Встаем на якорь. На яхте есть моторный ботик, я отвезу тебя. Нерсинг-хоум, в котором живет мама, называется «Тринити тауэр», это совсем близко от городка, мили три.
— Как туда добираются?
— От центра Шелтауна в «Тринити тауэр» четыре раза в день отходит специальный автобус, который отвозит гостей. Точного расписания не помню, но кажется, ты как раз успеваешь на очередной рейс, в час дня.
— Туда, в этот «Тринити тауэр», пускают свободно?
— Я вообще не очень этим интересовался. — Джейсон крутанул штурвал, разворачиваясь на фарватере. — Ты ведь не предупредил маму заранее?
— Нет.
— Тогда у тебя могут возникнуть сложности. Ничего, я написал маме открытку. Если ты позвонишь ей с проходной и скажешь, что привез открытку от меня, она тут же подъедет на каталке, чтобы тебя встретить.
— Она передвигается на каталке?
— Да. Вообще она может ходить и пешком, но, когда торопится, она начинает задыхаться. А поскольку медленно передвигаться она не любит, то предпочитает каталку. Ладно, все это ты увидишь сам. Встаем на якорь.
Остановив мотор, Джейсон бросил якорь.
Они открыли люк ахтерпика, в котором хранился крохотный, не больше полутора метров в длину и метра в ширину, ботик с подвесным мотором. После того как спустили ботик на воду, они вдвоем еле в нем поместились.
Включив мотор, Джейсон направил суденышко к набережной. Выйдя на причал вместе с Молчановым, протянул открытку:
— Передай маме, она будет рада. Я пишу здесь, что, когда вернусь из океана, обязательно загляну к ней.
— Хорошо, передам. — Молчанов спрятал открытку.
— Мама у меня со странностями, но она очень хорошая. Сам увидишь.
— Уверен в этом. Ладно, Джейсон. Спасибо за доставку.
— Какая еще, к черту, доставка? Прошлись на яхте, и хорошо. Спасибо, что ты здесь крутишься, чтобы предупредить меня и маму.
— Это моя работа. Кстати, Джейсон, твои скульптуры мне понравились.
— Да? — Джейсон сел в ботик. — Что, серьезно понравились?
— Серьезно. Очень интересные работы. Странно только, что тебя как скульптора мало кто знает.
— Мало кто знает… — Джейсон хохотнул. — Пол, душа моя, мне на это глубоко плевать. — Отмотав швартов, включил мотор. — Ладно, давай жми на автобус.
— А где он?
— В двух шагах отсюда, у здания муниципалитета. Пройдешь по набережной и увидишь. Передай привет маме.
— Передам обязательно. Счастливого плавания.
— Угу… — Развернув ботик, Джейсон направил его к «Амазонке».
Глава 23
За стеклом автобуса, стоявшего на набережной, была укреплена табличка «Тринити тауэр». Молчанов спросил у водителя, когда отправление, и тот сообщил, что автобус отойдет через двенадцать минут, в час дня.
Кроме Молчанова в автобусе сидели трое мужчин, мальчик-подросток и две молодые женщины. Для субботы посетителей было маловато, впрочем, подумал он, большинство гостей наверняка приезжает в «Тринити тауэр» на машинах.
Ровно в час дня водитель, посмотрев на часы, закрыл двери и нажал педаль газа.
Путь до «Тринити тауэр» занял чуть больше десяти минут. Свернув с парквея, водитель провел автобус по аллее, обсаженной высокими кленами, и, выехав к окруженной деревьями площадке, затормозил. Чуть в стороне виднелась парковочная стоянка внушительных размеров, заполненная машинами, что объясняло малочисленность пассажиров в автобусе.
Сойдя с автобуса, все пассажиры направились к видневшейся среди густых кустов каменной будке. Рядом с будкой располагались ворота из мореного дуба с узорными чугунными скобами, в обе стороны от ворот и будки отходила каменная стена.
Стоящий перед будкой крепкий мужчина в форме секьюрити, встречая приехавших, повторял негромко: «Добрый день, сэр… Добрый день, мэм…» Видимо, всех пассажиров автобуса он хорошо знал.
На поясе охранника висело множество приспособлений, был и пистолет в кобуре.
Когда рядом остановился Молчанов, охранник, улыбнувшись так же, как улыбался всем, произнес:
— Добрый день, сэр… Простите, что-то не помню — вы к кому?
— К миссис Эвелин Халлоуэй.
— Она ждет вас?
— Нет. Но, думаю, она захочет со мной встретиться. Я везу ей письмо от ее сына.
— Ага, письмо от сына.
— Совершенно верно. Кроме того, мне нужно с ней поговорить.
— Ах вот в чем дело… — На лице стража отразилось колебание. — Сэр, простите, как вас зовут?
— Пол Молчанов.
— Пол Молчанов… — Страж достал из висящего на поясе чехла мобильный телефон. — Вам придется немного подождать. Сейчас я предупрежу миссис Халлоуэй. Еще раз простите.
— Хорошо, я подожду.
