— Нет, спасибо. Мне нужно всего лишь узнать ответ. Кого вы выбираете: ухажера или племянницу?
Дарья плюхнулась на диван и безнадежно сдавила руками виски. На мгновение показалось, что она сейчас расплачется, но девушка глубоко вдохнула — и успокоилась. Хотя бы внешне.
— Я не хочу терять Коленьку, — ответила она. — Мы собираемся пожениться. А если удочерю Кристину, он сказал, что свадьбы не будет. Знаю, что поступаю крайне плохо. У Кристинки больше никого нет по нашей линии, а с родственниками ее папы я и знакома не была. Но Коля…
— Подождите, — перебила Дашу я, — вы же должны понимать — это все напускное. Сила того, с кем подписан контракт. И ваш Коля… Если бы он вас любил, то понял бы и не стал мешать. А наоборот, поддержал бы.
— Я тоже думала об этом, — кивнула Дарья. — Столько раз думала! Но он — мечта всей жизни. Понимаете? Вы же девушка, должны понять.
Еще бы! Вспомнила свою «мечту всей жизни», и стало тоскливо. Захотелось поскорее закончить разговор.
— Ваш ответ? — спросила без особой надежды.
— Ответ? — прищурилась Дарья. — Сдохни, тварь!
Она кинулась на меня, повалила с кресла и вцепилась в горло. Да что ж все так хотят меня придушить? Но пальцы быстро разжались, и тело девушки впечаталось в стену.
— Аля, ты в порядке?
Кир осторожно поднял меня на ноги.
— Да, ка…
Я прервалась на полуслове, потому что Дарья поднялась и снова пошла на нас. В лице не было ничего человеческого. Глаза стали полностью черными. Ногти удлинились и загнулись наподобие птичьих. Кир закрыл меня спиной. Он атаковал первым — метнулся к девушке, всего минуту назад такой хрупкой, а сейчас — непобедимой. Откинул ее, но вместо того чтобы упасть, Дарья поднялась в воздухе, вздернула руки, и тело моего защитника окутало черное переливающееся облако.
— Марш отсюда! — гаркнула Даша мужским голосом, и Кир исчез.
Я отступила и чуть не упала, запнувшись о кресло.
— Тише, не бойся, — оскалилась хозяйка квартиры. — Мы всего лишь пойдем в гости. Ты же любишь ходить по гостям, малышка?
Отрицательно замотала головой, пытаясь придумать, как проскользнуть к двери. Эд! Эонард!
Но прежде чем получить хоть какой-то ответ, я вдруг упала. Спать… как хочется спать… Никогда не думала, что можно ощущать, как сон баюкает тебя, словно на волнах. Волшебные ощущения. Умиротворение, покой. Тепло. И нежелание возвращаться. Зачем, если хорошо и так? Мне ничего не снилось. Я просто плыла по реке сновидений и наслаждалась неведомыми ощущениями.
Запоздало поняла, что в темноте кто-то есть. Этого оказалось достаточно, чтобы глубоко вдохнуть и открыть глаза. Стоп! Где это я? Попыталась пошевелиться — и поняла, что не могу. Не слушались ни руки, ни ноги. Единственное, что двигалось — шея, и я смогла повернуть голову влево. Оказалось, лежу на громадной кровати, застеленной белоснежной простыней, в совершенно незнакомой комнате. Как такое могло получиться? Я ведь была у Дарьи, разговаривала с ней.
— Леди проснулась? — прозвучал бархатистый мужской голос, и чужие пальцы прикоснулись к щеке.
Я повернулась вправо и увидела того, кого считала своим сном и вымыслом. Того, о ком так и не сказала Эду.
— Непослушная девочка, — пожурил меня блондин.
Совсем такой, как во сне. С идеальным, но чуждым этому миру лицом и колкой, холодной улыбкой.
— Отпустите, — потребовала у похитителя, осознавая, что никто не станет меня слушать. Если бы хотели отпустить — не стали бы и похищать.
— И глупая к тому же, — вздохнул мужчина. — И что Эон в тебе нашел?
— Ничего. Мы общаемся в пределах контракта, — солгала ему и себе. — Вы с ним — родственники?
— В какой-то степени, — кивнул похититель. — У нас один отец, но разные матери.
— Значит, ты тоже…
— Бог? — захохотал тот.
— Человек из другого измерения, — поморщилась я.
Ну и самомнение.
— Да, — осекся блондин.
«Выкать» расхотелось. Велика честь.
— Может, представишься?
— Какое из моих имен назвать? — спросил мужчина.
Его дыхание пахло мятой. Странно. Может, любит мятные конфеты? Но сама его близость неприятна. Страшна. Нет, не так. Я была в ужасе и хотела только одного — очутиться дома, желательно с Эдом. Уверена, он уже ищет меня.
— В вашем мире я больше известен как Гипнос, — не дождавшись ответа, похититель ответил за меня. — Но ты можешь называть меня Лесс. Так привычнее.
— Хорошо. Лесс так Лесс. — В душе царил такой раздрай, что я забыла об осторожности и вела себя почти бесстрашно. И глупо. Поэтому даже присутствие повелителя снов воспринимала как должное. — Что тебе нужно, Лесс?
— Чтобы сюда пришел мой брат. И затем вернулся со мной домой.
— Он говорил, что изгнан, — напомнила я.
— А что он сделал, чтобы изгнание закончилось? — склонился надо мной мучитель. — Отказался от человечества? Понял, как был не прав? Эонард упорствует в своих заблуждениях. И пусть бы упорствовал, но он нужен мне дома, а не здесь.
Захотелось треснуть мерзавца чем-нибудь тяжелым. Вообще обнаружилась странная реакция на стресс. Видно, задания Эда закалили меня, и теперь я заглушала страх бравадой.
— При чем тут я? — спросила, глядя в льдистые глаза.
— А при том, милая, — пальцы Лесса прошлись по подбородку, и я поежилась от неприятных ощущений, — что надо всего лишь доказать ему, какими подлыми бывают людишки.
— Он знает, — вздохнула я, закрывая глаза.
От этого лица начинало мутить.
— Да, но не сталкивался с предательством той, кто ему не безразличен. Прости, милая. Сегодня тебе придется побыть актрисой в моем спектакле. Правда, безмолвной марионеткой, но и марионетки играют свою роль в представлении.
Руки Лесса скользнули вниз, расстегивая кофточку.
— Ты сбрендил? — Я попыталась приподняться. Ничего не получилось, а Лесс уже освобождал меня от джинсов. — Пусти немедленно! Я кричать буду!
— А сейчас молчишь, можно подумать, — ни на секунду не отвлекся похититель. — Не бойся, милая. Как женщина ты мне глубоко безразлична. Всего лишь средство для достижения цели.
Он шепнул что-то на незнакомом языке, и я поняла, что не могу говорить. Мразь! Сволочь! Все вежливые выражения остались за бортом. В душе бурлила ненависть. Ненавижу таких, как он. Тех, кто использует других людей, а сам — просто безликий ноль.
— Он идет! — обрадованно заявил Лесс. — Ты бы видела! А впрочем…
Прохладные пальцы коснулись лба, и я увидела…
Эд шел вдоль длинной узкой улочки. Кажется, мы на окраине города. Не припомню этот район. Брезжил рассвет, озаряя одинокую фигуру. Вокруг Эда взметались столбы пыли, окутывая силуэт. Волосы развевались, как от ветра. А лицо… Когда я смогла разглядеть его лицо, искаженное яростью, даже начала раздумывать, а не убьет ли он нас обоих. Нечеловеческий лик, бледный, словно вырезанный из мрамора.
