Когда мы добрались до клуба, я почти спала. Почувствовала, как меня бережно достают из машины и несут. Сопротивляться и не думала. Прижалась щекой к плечу Эда и довольно сопела. А проснулась, когда стрелки близились к полуночи. Эд дремал рядом. Он стащил с меня уличную одежду и завернул в халат. От этой ненавязчивой заботы по телу растекалось тепло. Я осторожно прикоснулась к его щеке. Мой. Безумие какое-то. Почему мы вместе? Почему любим друг друга? Мы даже принадлежим к разным мирам. Но я знала одно — больше никогда и никуда его не отпущу. Любимого, вредного, единственного на свете.
Утром проснулась удивительно отдохнувшая и бодрая. Из коридора доносился запах кофе. Наскоро умылась и поспешила на кухню. Эд сидел за столом. Перед ним стояла почти пустая чашка. Хотела было спросить, где моя порция, но Эонард был таким сосредоточенным, что желание шутить исчезло.
— Что случилось? — примостилась рядышком.
— Ничего. — Эд залпом допил кофе. — Хотел поговорить, но боюсь, ты неправильно меня поймешь.
В голове тут же пронеслась вереница мыслей. Хочет бросить? Я его чем-то обидела? У нас неприятности? Что?
— Аля, завтра клуб снова начинает работу, и у меня будет много дел, — спокойно, размеренно начал Эд. — Я не смогу уделять тебе столько внимания, сколько ты заслуживаешь. А у тебя каникулы. Мне бы не хотелось, чтобы ты провела их в четырех стенах.
— Эд, о чем ты? Я с трудом понимаю… — пыталась найти смысл в его словах. Раньше Эда не волновало, что сижу одна, пока он работает. — Тебе снова угрожает опасность?
— Нет, Лесс так быстро не оправится, — поспешил заверить любимый. — Просто работа. Но и к себе возвращаться нельзя — ты живешь одна. Слишком легкая добыча для моих недоброжелателей.
— Что тогда? Отправишь меня на Гоа? — постаралась улыбнуться. Вышло жалко, наверное.
— Хочу, чтобы ты до конца каникул пожила у родителей. Приставлю Кира, если желаешь.
— С Киром я и тут могу посидеть. Мне не будет скучно! — попыталась сопротивляться я.
Быстро же я ему надоела!
Эд и не думал менять решение:
— Аля, это всего на две недели. Что плохого в том, что ты погостишь у мамы с папой? А как только начнутся занятия, вернешься сюда. Уверяю, то, что ты успела придумать — по глазам вижу, успела — глупости. Это всего лишь необходимость.
— Почему ты меня выгоняешь? — не удержалась от вопроса.
— Не выгоняю! — Эд начинал злиться. Поняла это по прищуренному взгляду и побелевшим губам. — Хорошо, хочешь начистоту? Надо поработать. Но когда ты рядом, невозможно сосредоточиться. Мне тоже нужно время, чтобы раскачаться после отдыха. Поэтому прошу — всего на две недели.
— Хорошо. — Я постаралась не показать, насколько обижена. — Две недели — и ни дня больше. Мы не будем видеться?
— Будем, — поспешил успокоить Эд. — Просто ненадолго. Ну так что, вернуть Кира?
— Да.
Я очень соскучилась, но Эду говорить не стала. Во-первых, начнет ревновать. Во-вторых, какая ему разница? Мы и месяца не прожили вместе, а он уже выставляет меня за дверь. От обиды перехватило горло.
— Тогда собери вещи и позвони маме, а я пока призову его.
Едва удержалась, чтобы не хлопнуть дверью. Почему все так? Почему выгоняет? Мешаю? От меня одни проблемы! Хорошо, нужно отдохнуть от меня пару недель — пусть так. Наверное, Эд не привык находиться с кем-то под одной крышей настолько долго. И его работа опять-таки.
Запретила себе плакать. Просто швыряла вещи в сумку. Если мама увидит меня с покрасневшими глазами, замучает расспросами.
В двери постучали.
— Эд? — обернулась я.
Хотя с чего бы ему стучать?
— Нет, Кир.
Приятель замер в дверном проеме. Как же долго мы не виделись!
— Привет! — обняла его, в который раз поражаясь, насколько материальным он кажется. — Как ты?
— Нормально. Немного отдохнул, подумал о жизни… — Кир задорно улыбнулся. — Слышал, предстоит пожить у твоих родителей? Очень любопытно на них взглянуть.
— Да чего любопытного? — вздохнула я. — Эд просто от меня устал.
— Не говори глупостей. — Кир забрал у меня сумку и заставил сесть на кровать. — Аль, тебе пора бы привыкнуть, что Эд ничего не делает просто так. Если просит две недельки пожить у мамы с папой, значит, это необходимо. Ты позднее сама поймешь зачем.
— Ты прав. Но от этого не легче. Созвонюсь с мамой, скажу, что Эд в командировке, а мне одиноко одной.
Другой версии как-то не возникло. Мама быстро раскусила бы мою ложь. Поэтому я набрала знакомый номер, дождалась бодрого «алло» и выложила свою версию. Мама, кажется, обрадовалась. Все-таки мы виделись редко. Может, и правда стоит побыть с родными.
— Готова?
Эд вошел в спальню, как только положила трубку. Даже показалось, что он специально подслушивал. Но, скорее, это только мое воображение.
— Готова, — ответила, стараясь скрыть боль. — Ты хоть звони.
— Обязательно!
Эд улыбнулся и привлек меня, нежно целуя. Кир демонстративно кашлянул и отвернулся к окну.
— Ладно, идем, — высвободилась я из объятий. — А то передумаю.
Кир подхватил мою сумку, и мы пошли к двери. Всю дорогу к родительскому дому я едва сдерживала слезы. А грядущие две недели разлуки, пусть и непостоянной, казались адом. Когда автомобиль остановился за пару дворов от нужного, Эд приказал:
— Если что — немедленно звони.
Я растерянно кивнула. Мы с Киром поплелись к дому, а Эд стоял и смотрел нам вслед.
Внутри разливалась пустота. Мы не увидимся две недели. Две чертовски долгие, беспросветные недели. Эд, конечно, говорил, что мы будем встречаться, но я не поверила. Раз он выставил меня за дверь, значит, есть причина. Значит, никаких встреч.
Мама не стала задавать лишних вопросов, хоть по глазам видела — они так и крутились на языке. Они с папой тихо перешептывались, когда думали, что не замечаю. Я замечала — и молчала. Кир поначалу пытался развеять мою грусть, но быстро понял, что он тут бессилен, и большую часть времени оставался невидимым для меня.
До следующего утра я ждала звонка Эда. Не дождалась. Позвонила сама, уверенная, что он не ответит. Когда в трубке раздалось «алло», даже не знала, что сказать.
— Аля? — встревоженно переспросил Эд. — Что-то случилось?
— Нет, просто хотела услышать твой голос, — еле сдерживалась, чтобы не разреветься. — Что делаешь?
— Работаю.
Сухо, без эмоций. Что он ожидал услышать? Что мне кто-то угрожает? Или я умираю? А раз жива и здорова, разговаривать не о чем.
— Я соскучилась, — попыталась завязать хоть какую-то беседу.
