Каждая тележка – 5 миллионов.
Шесть тележек.
30 миллионов зеленых.
Примерно.
С немыслимым удовольствием она бросала пачки в брезент. Номер наполнился запахами чернил и бумаги.
Охранники пожирали ее глазами. Стю подошел к третьему ящику, а она и Джеррод уже почти заполнили второй мешок.
– Как дела? – спросил Айзея от двери.
– Дела идут, братишка, – ответил Стю. – Сколько мы здесь?
– Две минуты пятьдесят пять секунд.
Джеррод застегнул молнии на двух первых мешках и оттолкнул их в сторону.
Они принялись за третий ящик.
Если не считать легкого жужжания дрели, мужчины работали в напряженной тишине. Парадокс – время словно застыло, при этом минуты свистели с бешеной скоростью.
Адреналин заполнил Летти всю до отказа – казалось, они здесь орудуют уже несколько часов.
Стю высверлил последний замок. Потом поднял нечто, напоминавшее волшебную палочку, и начал медленно двигать ею над брезентовыми мешками.
– У нас гости, – сказал Айзея. – Один.
– Помощь требуется? – спросил Джеррод.
– На что намекаешь, братишка?
– Вооружен?
– Делайте свое дело. Разберусь.
В дверь постучали.
Летти подняла голову. Если б моргнула, пропустила бы все представление.
Айзея открыл дверь, втянул в номер симпатичного латиноса и одним ударом локтя отправил его отдыхать.
Еще десять секунд – и, связанный, с кляпом во рту, он лежал вместе с остальными.
Айзея пружинистой походкой подошел к Стю – тот колдовал своей палочкой над последним ящиком.
– Мы довольны?
– Да, деньги не очипированы.
– А попонятнее? – спросила Летти.
– Их нельзя отследить.
Летти высыпала в брезент последнюю горсть пачек и застегнула мешок. Айзея, Стю и Джеррод уже оттащили добычу в ванную комнату. Летти попыталась поднять мешок, но он весил ненамного меньше ее. Пришлось тащить по ковру.
На полпути к спальне она услышала, как у охранника включилась рация. Мужской голос. Низкий, скрипучий.
– Мэтт, камеру принесли? Прием.
Летти бросила мешок и кинулась назад. Она перевернула Мэтта, отстегнула его кляп и схватила рацию. Ближайшее оружие – компактный пистолет-пулемет – лежало на кофейном столике.
Она цапнула его и сунула дуло охраннику под подбородок.
– Мэтт, как слышно? Прием.
– Скажи ему, что камеру принесли, – сказала Летти, – и через минуту ты выйдешь на связь. Слово в слово.
– Что там, Летти? – окликнул ее Айзея из спальни.
Она подняла палец. Взглянула прямо Мэтту в глаза – там было много стали, но и страха тоже.
Надо надеяться, страх пересилит.
Ткнула рацию ему под нос – и внезапно поняла, что делает. Ведь она принуждает его под страхом смерти. Конечно, она ни за что не выстрелит, даже если он их сдаст, но все-таки – возникла линия, и она через нее переступила.
Без колебаний.
Чисто рефлекторно.
Это ее первое вооруженное ограбление.
У тебя нет выбора. Надо уносить ноги из этого отеля сейчас же.
Мэтт заговорил в рацию:
– Камеру принесли. Устанавливаем. Через минуту выйду на связь. Прием.
– Понял.
Летти взяла рацию и тут же кинулась в спальню.
Мешков уже не было, Джеррод опускался в лаз.
Она стала у края зияющей дыры, опустилась на колени. Над мраморной поверхностью увидела протянутую руку Айзеи. Втиснулась в пространство лаза. Голову сверлила одна мысль: как можно скорее выбраться из этой передряги, из этого отеля, из этого города.
Ее охватила паника – время уходит!
По стремянке Летти спустилась в номер 968, услышала, как стала на место мраморная плита. Сверху на нее надвигались подошвы военных ботинок Айзеи, замыкавшего их цепочку.
18
Сунуть левую ногу в страховочную привязь Летти удалось только с четвертой попытки.
Айзея наблюдал за ней из окна.
– Ты должна запереть эту хрень на замок, – сказал он.
– Какую хрень?
– Твою панику.
Стю уже спустился по канату четыре минуты назад. За ним следом – Джеррод. Айзи прикрепил к канату три оставшихся мешка и плавно опускал на крышу конференц-центра сто с лишним килограммов живых денег – 12 миллионов долларов.
Снова заверещала рация.
Летти словно током ударило, прошибло насквозь.
Айзея отцепил от своей страховочной привязи запорный карабин и подошел к кровати.
– Мэтт, картинка так и не появилась, прием.
Айзея, подняв рацию, постарался сымитировать голос Мэтта.
– Эта камера тоже не работает.
– Ты мне голову морочишь? Прием.
– Нет. Прием.
– Сейчас я принесу еще одну сам. Прием.
– Понял.
– Жди через пять минут.
– Теперь можешь паниковать, – разрешил Айзея. Он схватил ее страховочную привязь и затянул потуже. – По канату раньше не спускалась?
– Нет. – Летти почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
– Это легче легкого.
– Да уж, конечно.
Они подошли к зияющему отверстию в окне, и Лас-Вегас окатил Летти своим ночным жаром; в ноздри ударил аромат Стрипа и не такой далекой пустыни. Запахи шалфея, автомобильного выхлопа, ресторанных отходов.
В качестве якоря Айзея использовал каркас кровати, привязав к ней канат мертвым узлом.
– Я не хочу умирать, – сказала Летти.
Айзи сложил черный канат вдвое и выбросил половину за окно.
– Иди посмотри, – сказал он. – Надо видеть, куда будешь прыгать.
Она придвинулась к стеклу, робко высунула голову.
– Батюшки светы…
В животе забурлило. Все тело воспротивилось.
Стю и Джеррод маячили далеко внизу, словно фигурки из «Лего».
Здание изгибалось так, что, казалось, мозги сейчас вывернутся наизнанку.
– Надо было отрепетировать этот номер, – сказала Летти.
Айзея схватил ее страховочную привязь, вдел в нее канат, закрепил устройство с помощью запорного карабина.
– Мне страшно, – сказала она.
– Слышу. Но, по мне, лучше упасть и разбиться, чем встретить в этом номере ораву разъяренных охранников. Согласна?
