– Салат как салат, – нежно вымолвил Хэхэльф. – Ломтики фафуды хрустят на зубах и тают во рту… Ох, Ронхул, ну что тут можно сказать?! Пока не попробуешь, не узнаешь.
К счастью, эта пытка продолжалась не слишком долго. Через полчаса мои ноги соприкоснулись с черной землей Халндойна, гладкой и твердой, как титановое покрытие. Хэхэльф последовал за мной, волоча за собой наш бесценный трофей. Теперь, когда мы извлекли из сундука Давыда Разъебановича, ящик вполне можно было поднять в одиночку, невзирая на внушительные размеры. Кумафэга оказалась почти невесомой.
На берегу Хэхэльфа окружили здоровенные загорелые ребята, такие же симпатичные, как он сам. Некоторые были из его команды, остальные – просто приятели. В течение вечера у меня создалось впечатление, что вообще все жители Сбо не просто знакомы друг с другом, а связаны дружескими, почти родственными узами.
Все новые знакомцы показались мне славными и, что еще более важно, абсолютно нормальными людьми. Почти такими же, как мои друзья, оставшиеся в неопределенном «где-то» или «когда-то». Приятная перемена участи – до сих пор все мои новые знакомые в этом Мире оказывались совершенно эксцентричными типами. Исключением можно было считать разве что Мэсэна, да и тот, скорее всего, просто выгодно выделялся на фоне пучеглазого Рандана Таонкрахта, двухголового Гальта-Бэтэнбальда, серого холмика Хинфа и светящихся в темноте великанов Ургов.
Этим вечером я умудрился впасть в полубессознательное состояние, не выпив почти ни капли вина: обилие еды и новых впечатлений произвело на меня совершенно сокрушительный эффект.
Самым грандиозным событием дня для меня стал торжественный вынос обещанной жареной халдобы. Не знаю, что впечатлило меня больше: гигантские размеры рыбины, блюдо с которой едва поместилось на длинном столе, или хозяйка трактира, невообразимо угрюмая пожилая женщина, одетая в цветастую юбку и массивное драгоценное ожерелье, с грехом пополам прикрывающее голую грудь. Эта потрясающая дама умудрилась подать нам сие чудовище, не прибегая к посторонней помощи, и мой разум до сих пор отказывается смириться с этим вопиющим фактом.
Не могу сказать, что Хэхэльф выполнил свое обещание и съел халдобу в полном одиночестве, но четверть он одолел без посторонней помощи, за это я ручаюсь.
В какой-то момент я вспомнил о нашем несчастном пленнике и решил, что его надо покормить. С Хэхэльфом случился приступ гомерического хохота, но я настоял на своем. Глаза бы мои не видели эту страмослябскую рожу, но я не мог смириться с мыслью, что где-то поблизости находится несчастное, голодное живое существо, оглашающее окрестности жалобными воплями «ибьтую мэмэ». К тому же, именно Давыд Разъебанович таскал мне воду и ненужную в моем тогдашнем положении еду все время, пока я сидел на рее, и я решил, что должен отплатить ему за эти мелкие услуги.
В конце концов Хэхэльф понял, что меня легче убить, чем переубедить, и организовал спасательную экспедицию на «Чинки» во главе со мной, любимым. Меня сопровождали два симпатичных мордоворота, которые оказались его матросами. Мордоворотам был дан приказ тащить пакеты с гостинцами для нашего пленника, следить, чтобы я не свалился в воду, и доставить меня обратно в трактир целым и невредимым.
Убедившись, что связанные руки не мешают Давыду Разъебановичу поглощать шедевры халндойнской кухни – этот неуклюжий с виду дядя изгибался, как шланг – я утратил интерес к собственной благотворительной миссии и запросился обратно. Надо отдать должное хэхэльфовым матросам, один из них повел меня в трактир, а другой остался рядом с пленником – следить, чтобы тот не подавился на радостях.
* * *
Когда я проснулся в нормальной человеческой кровати, да еще и с гудящей, словно бы с перепоя, головой, я чуть было не решил, что мне все примерещилось. Вспомнил свою развеселую юность, перебрал на дружеской пирушке, всю ночь мучился кошмарами, но теперь проснулся, так что все в порядке.
Несколько секунд спустя я вспомнил, что дружеская пирушка действительно имела место. Но веселился я в обществе симпатичного господина Хэхэльфа Кромкелета из Инильбы и его старинных приятелей в населенном пункте под названием Сбо, на острове Халндойн. Так что и проснулся я не где-нибудь, а на острове Халндойн, будь он неладен, в доме этого самого Хэхэльфа, состоящем почти исключительно из спален для гостей. Вчера ночью я никак не мог решить, в какой из доброго десятка комнат следует бросить свои ни на что не годные к этому моменту кости.
Несколько минут своей единственной и неповторимой жизни я провел совершенно бездарно: изволил предаваться глубокой печали. К счастью, мне не удалось как следует сконцентрироваться на этом сомнительном удовольствии.
– Все-таки ты великий мастер дрыхнуть, Ронхул Маггот! – в голосе появившегося на пороге Хэхэльфа звучало искреннее уважение. – И ведь не пил вчера, а проспал почти до заката!
– Почти до заката? – изумился я. – Ничего себе. А я-то пытаюсь понять, с какой радости у меня голова гудит.
– С пережору! – жизнерадостно объяснил Хэхэльф. – Ты же половину халдобы сглодал и не подавился!
– Насколько я помню, это ты сглодал половину халдобы, – возмутился я.
– Ну да. А ты – другую половину. Ладно уж, вставай. Если хочешь умыться, ступай во внутренний дворик, сегодня тепло, можно искупаться в бассейне. А если замерзнешь – рядом с бассейном стоит бочка с горячей водой. Умоешься – приходи на кухню. Во-первых, я собираюсь перекусить, а одному мне скучно, а во-вторых… Одним словом, есть разговор.
Я пулей полетел умываться. Дом Хэхэльфа напоминал лабиринт. Такого количества запутанных коридоров и маленьких уютных тупичков-комнаток могло бы хватить на целое общежитие, а Хэхэльф, насколько я понял, жил здесь один, если не считать маленького хмурого старичка – не то слугу, не то просто сторожа, с которым я столкнулся в коридоре.
Кое-как разыскав выход и умывшись, я устремился на кухню, сгорая от любопытства и с удовольствием отмечая, что от моего мрачного утреннего настроения не осталось ничего, кроме легкого удивления: и как это меня угораздило загрустить?!
Дорогу я нашел по запаху. Кухня оказалась отдельным маленьким строением в глубине двора. Там царил идеальный порядок – обычно кухня в холостяцком жилище выглядит куда менее ухоженной.
Хэхэльф восседал за длинным деревянным столом и с удовольствием пил что-то из большой темной кружки. Над кружкой поднимался ароматный пар. Я подумал было, что пришло время чаепития, но оказалось, что он наворачивает густой горячий бульон.
– Так что за разговор? – спросил я. – Мы уезжаем?
– Уезжаем, конечно. Но не сегодня. И не завтра, ты уж извини. Через несколько дней. Сначала я должен избавиться от кумафэги. С таким сокровищем чем скорее расстанешься, тем проще живется.
– Избавиться?! – я ушам своим не верил.
– Продать, а не выбросить, если ты это имеешь в виду, – усмехнулся он. – Трудно быстро найти покупателей на такой дорогой товар, но можно. Собственно, о том и разговор. Тебя устроит, если часть твоей доли будет отдана не деньгами, а недвижимостью?
