– Ну, извини, – ухмыльнулся Хэхэльф. – Я – не бог и даже не Мараха. Так что обменять твою часть кумафэги на квартирку в другом Мире не могу, не обессудь! Ну что, ты согласен?
– Что? – рассеянно переспросил я. – А, ну да. Конечно, я согласен. Если ты считаешь, что я должен купить этот дом, я его покупаю.
– Ну вот и славно. Я рад, что дом тебе нравится. Чем только древние ветры не шутят, может быть, ты вернешься в тот Мир, о котором сейчас тоскуешь, но однажды тебе надоест там ошиваться. Тогда ты вспомнишь, что у тебя есть дом в Сбо, и решишь стать моим соседом, – оптимистически сказал Хэхэльф. – В любом случае, хозяева готовы освободить дом в течение десяти дней. Правда, к этому времени мы с тобой уже будем на Хое, но волноваться не стоит: у нас в Сбо принято держать слово.
– Жалко, что некому будет присматривать за этим домом, – вздохнул я. – Не думаю, что из меня получится хороший хозяин. Все придет в упадок: сад окончательно одичает, урожай на огороде сгниет, в лучшем случае его склюют птицы… И местные жители станут обходить стороной этот славный домик. Печальная картина!
– Ничего, – беззаботно сказал Хэхэльф. – Ты можешь сдать его в аренду. А если не хочешь, можешь нанять сторожа. Или еще лучше, можно пригласить бунабского колдуна, и он остановит здесь время до твоего возвращения. Ну, то есть время не остановится, конечно, просто дом перестанет быть подвластен переменам. Когда ты вернешься – если вернешься, конечно! – и дом, и сад, и огород будут выглядеть точно так же, как сегодня. Ничего не сломается, не испортится, даже не запылится, и морские птицы не нагадят на садовые дорожки… Здесь, в Сбо живет один хороший мадук
[48], дедушка Цвон, он точно умеет проделывать такие штуки.
– А если я никогда не вернусь? – опешил я.
– Значит, разрушительные перемены никогда не затронут этот дом, – пожал плечами Хэхэльф. Потом сам усомнился, что такое возможно, и добавил: – Ну, по крайней мере, очень долго.
– Ладно, – кивнул я, – это мне подходит. Мне нравится, что за моей спиной останется такое зачарованное местечко. Что-то в этом есть.
– А ты с причудами, – усмехнулся Хэхэльф. – Что ж, так даже хорошо. Мне нравится твое решение. Другой бы на твоем месте сдал дом в аренду – знаешь, сколько денег это может принести в год?
– Не знаю и знать не хочу, – решительно сказал я. – Давай позовем твоего мадука, пусть ворожит. А он дорого берет за свои услуги?
– Дорого, – кивнул Хэхэльф. – Думаю, тебе придется расстаться с мешочком кумафэги. От денег он и отказаться может, а за кумафэгу он тебе время не только в этом саду, а на всем Халндойне остановит.
– А что, и такое возможно? – ошалел я.
– Думаю, возможно, – серьезно сказал Хэхэльф. – Но насколько я знаю, колдун, которому это удавалось бы, пока не родился.
– Оно и к лучшему, – кивнул я. – Ну что, пошли платить за покупку. Где тут касса?
– Уже уплачено, – сообщил мой маклер. – Я был уверен, что тебе понравится дом. А если бы не понравился, я бы оставил его за собой. Пошли ужинать?
– Хорошая идея, – кивнул я. – А когда ворожить будем?
– Сначала надо, чтобы хозяева уехали, – напомнил Хэхэльф. – Но к мадуку сходим завтра, договоримся… Нет, лучше я один схожу.
– Почему? – спросил я.
– Потому что я не знаю, понравишься ты ему или нет. Скажем так: я почти уверен, что ты ему не понравишься. Я этого упрямого старика хорошо знаю: если втемяшит в свою лысую голову, что ты – демон, он для тебя пальцем не шевельнет. А когда глядишь на тебя, всякие глупости в голову так и лезут.
– Почему? – удивился я.
– Не знаю, – честно сказал Хэхэльф. – Просто чувствуется, что ты – чужой. И не только здесь, на Халндойне, а вообще везде. Я провел с тобой несколько дней на пиратском корабле, слушал твои жалобы на судьбу и видел, как ты морщишь нос, когда мимо проходит какой-нибудь немытый страмосляб; ты здорово меня выручил и стал мне хорошим помощником и веселым спутником, когда мы удирали с паршивого пиратского корыта; ты бродил по палубе моего корабля в моих собственных старых штанах, я был рядом с тобой, когда ты с восторгом пялился на побережье, и потом, когда ты клевал носом в портовом трактире… Казалось бы, я должен знать тебя как облупленного, но даже мне иногда становится тревожно, когда я смотрю в твои глаза и не нахожу там ничего, кроме темноты, словно заглядываю в пропасть – и это несмотря на дурацкую улыбку, словно бы прилипшую к твоей роже… Только не обижайся, Ронхул! Я просто стараюсь объяснить, почему тебе не стоит ходить к старому Цвону. У любого бунаба чутье куда лучше, чем у меня. Мало ли что он унюхает.
– Даже так? – растерянно спросил я.
– Именно. Да ты не переживай, Ронхул, все путем! Пошли ужинать.
* * *
Следующие несколько дней я провел как на курорте. Пока Хэхэльф носился неизвестно где, улаживая наши дела, я бездельничал. Купался то в садовом бассейне, то в теплом море, дегустировал местную кухню и оставлял мелкие монетки из синеватого металла в бездонных карманах уличных торговцев. Как только у меня завелись деньги, я тут же принялся тратить их на всякие пустяки и получал от этого море удовольствия.
Среди моих расходов имели место и полезные: я наконец-то обзавелся новым гардеробом. Рубаха Таонкрахта, кожаные штаны и жилет Мэсэна были, конечно, вполне хороши – когда-то, на заре своей молодости, которая давно миновала. Теперь я выглядел как настоящий халндойнец. Когда из зеркала на меня взирал загорелый лохматый дядька в узких штанах из прочной темной ткани и коричневой куртке из тонкой замши, какие здесь принято носить на голое тело вместо рубахи, это зрелище вполне примиряло меня с действительностью. Я так свыкся с местной модой, что даже нацепил на запястья грозди толстых, но легких как пух браслетов из неизвестного мне черного металла. Никогда прежде не носил украшений, а тут вдруг как с цепи сорвался.
Когда я бродил по улицам Сбо, некоторые прохожие узнавали меня и здоровались, спрашивали: «Что нового?» – а иногда предлагали пропустить по стаканчику местного темного пива, которое могло сравниться разве что с настоящим ирландским элем – я хочу сказать, что это был почти напиток богов.
Я обживался на Халндойне, становился здесь «своим» с пугающей скоростью. В других обстоятельствах я бы только радовался таким добрососедским отношениям с местными жителями, но сейчас их дружелюбные улыбки будили во мне смутную тревогу. Я чувствовал, что засиделся на месте, а поток времени неумолимо нес меня вперед, и я отлично понимал, что не смогу вырваться из этого потока и выскочить на берег. Что-что, а такое чудо не по зубам человеку.
* * *
– Когда мы уезжаем? – спросил я Хэхэльфа примерно на шестой день моего пребывания в Сбо.
– Ох, Ронхул! – виновато вздохнул он. – Теперь уже скоро. Свою долю кумафэги я почти продал: так, осталось кое-что на черный день… Из твоей доли тоже остался десяток мешочков. Думаю, будет лучше, если ты возьмешь ее с собой, пригодится.
