Зилл отогнал ужасную мысль.
— Жива, — заявил он. — Она слишком умна.
— Она из плоти и крови. Никакой ум, никакие таланты этого не изменят.
— Она уже спасалась от гибели.
— Но не от таких людей. Чтобы сделать подобное дело, похитить женщину под охраной в центре Багдада и увезти незаметно… нужна немалая хитрость.
Хитрость — опять это слово.
— Значит, ты ими восхищаешься?
— За изобретательность — да.
— И больше ни за что?
— Они просто… — Юсуф запнулся, — …воры.
— И поэтому не безупречны, — заметил Зилл.
— Как все воры.
— Тогда можно их обхитрить?
— Они от природы вспыльчивы, — авторитетно объяснил Юсуф, — склонны к измене, легко отвлекаются… Правда.
— Если Шехерезада очаровала тирана, то с ворами, естественно, легко справится.
— Не забудь, на перевоспитание царя у нее ушла тысяча и одна ночь.
— Ей не придется их перевоспитывать, надо просто отвлечь. Что она с большим успехом и делала раньше.
— Сказками?
— Почему бы и нет? — пожал Зилл плечами. — Для нее это естественный способ защиты.
— Может, она не захочет к нему прибегать, — возразил Юсуф.
— У нее поразительная фантазия и память. Обладать таким даром и не использовать его в случае необходимости… непостижимо.
С этим трудно спорить, признал Юсуф, в любом случае сам не зная, откуда в нем такой дух противоречия. Видно, как дорога Зиллу Шехерезада — не только из-за сказок, что легко угадывается. Что ж он на самом деле пытается сделать: оградить юношу от возможного разочарования и утраты иллюзий или попросту заразился презрением от Касыма? Хуже того — пораженческими настроениями от Исхака? Звезды мерцали над головой сквозь листву.
— Как думаешь, какую она сплетет сказку? — уважительно полюбопытствовал он, заглаживая вину. — Сыграет на предрассудках слушателей?
— Она редко играет на предрассудках, — обрадовался вопросу Зилл. — Главное — выяснить, чего хочется слушателям, может быть, даже совета или наставления, и незаметно их высказать.
— Что же она, по-твоему, припасла для своих похитителей? Фантастическую историю, полную чудес и красок? Иначе внимания не привлечешь.
— Героическую историю, — решил Зилл. — О благородном герое, пустившемся в поиски.
— Мы пустились на поиски, — согласился Юсуф. — Но, может быть, похитители не узнают себя в благородном герое.
— Тогда герой будет с изъянами, с чисто человеческими недостатками. Как Синдбад, промотавший наследство, или неблагодарный Аладдин. Будет чего-то желать и к чему-то стремиться. Искать цель, задачу…
— Спрятанное сокровище…
— Прекрасную царевну…
— Уж не саму ли Шехерезаду?
Зилл улыбнулся такой мысли:
— Несовершенный герой отправляется ее искать и спасать. Смело… Широкая канва для вышивки. Бросить похитителям вызов, озадачить, сбить с толку… По-моему, логично. А тем временем мы подойдем.
— Когда герой уже не понадобится? — спросил Юсуф. — Потому что его кто-то заменит?
Зилл не успел ответить.
— Герой — это я, — объявил спереди уверенный голос. — Я буду на месте в последний момент.
Это был голос оглянувшегося Касыма. Увлекшись беседой, Юсуф с Зиллом позабыли об остальных, о тихой ночи с шорохом пальмовых листьев, и фактически говорили все громче и громче, так что всем было отлично слышно. Юсуф виновато умолк и постепенно подвел верблюдицу вплотную к Касыму.
Вскоре позади остались деревья, плодородная земля — больше, собственно, они, моряки, ничего о земле и не знали. Справа стоял в звездном свете Наджаф, последний маяк цивилизации, примостившись на вершине горной гряды, омывавшейся в древние времена волнами континентального моря, где теперь катились только песчаные волны.
Глава 20
алис посмотрел на парня и сказал:
— Если ты раздобудешь мне крепкий мешок и кусок тухлого мяса, отдам тебе своего прекрасного жеребца и всю провизию.
И когда обрадованный и преисполненный любопытства юноша вернулся, найдя то и другое, Халис повел его обратно по безобразным улицам к мусорным кучам на краю города, где бесстрашно шмыгали и рылись грызуны. Отрывая куски мяса для приманки, Халис с помощью парня быстро отловил и сунул в мешок сотню самых здоровых и проворных хищников и вновь направился к холму.
И там вытащил остатки мяса, помахал перед копошившимся мешком, размахнулся и закинул далеко в поле к подножию огромного холма. Потом выпустил голодных хищников, глядя, как они бешено мчатся среди тайных ловушек, которые выскакивали из земли, хватали, щелкали, а уцелевшие крысы яростно бились за мясо под склоном. Не теряя времени, Халис пустился за ними, уверенно шагая по уже протоптанной в песке тропинке, очень быстро зашел в поле дальше любого другого и вскоре дошел до подножия холма, к огромному изумлению парня, дивившегося его находчивости и сзывавшего криками горожан полюбоваться событием.
И Халис быстро взобрался на холм и вошел в фантастическую железную крепость. Внутри среди корыт с очищенным кунжутом, овсом и водой обнаружил крылатого жеребца Махару, черного как смоль, лоснившегося как тюлень, с длинными кожаными крыльями, испещренными кровеносными сосудами. Никогда не видев человека так близко, конь взбрыкнул и всхрапнул, но Халис, опытный и искусный наездник, улыбнулся и ласково заговорил, сумел успокоить и утихомирить животное, быстро оседлал его, дернул расшитые поводья, направив чудесного жеребца к крепостной стене на восточном краю цитадели. Снизу слышались гневные вопли жителей Вамлики, которым вовсе не понравились его успехи. Они бежали через поле с ловушками по той же тропинке, протоптанной крысами, поспешно взбирались на гору в надежде поймать его, пока он не скрылся с городским сокровищем, источником его порочного благополучия.
Но Халис уже улетал из крепости. Не привыкший нести на спине подобную тяжесть, Махара сперва заложил смертельный вираж, но, слыша от седока сладкие речи, выправился, рассудительно расправил могучие крылья, сделал несколько широких взмахов и уверенно поднялся выше облаков. Разъяренные горожане окунули голубей в керосин, подожгли и пустили пылающих птиц, круживших вокруг коня, словно искры, а Халис все шептал ему на ухо, и вскоре они вылетели к берегу, недосягаемые для жителей Вамлики.
И на восходе солнца конь с всадником летели уже над предательским Фараоновым морем. Проплывали в вышине над китами, над рифами, водоворотами, очутились в центре мощного урагана, где их хлестали буйные ветра, дожди, молнии, попали в такой густой туман, что Халис уже навсегда отчаялся отыскать легендарный магнитный остров. И тут почуял, как некая сила, сильней любого ветра, вытягивает из его ножен меч, железную узду Махара. Догадавшись, что это действие силы гигантского магнита, Халис позволил коню подчиниться ей, притягивавшей бесчисленные суда с моряками, которые она губила чаще любой другой опасности коварного моря. Вынырнув из-за туч, Халис наконец увидел массивную черную каменную скалу с огромным медным куполом, с берегами, усыпанными обломками перевернутых судов, плавающими досками, окруженными бурным течением воды, намагниченной сверхъестественной силой.
