Поэтому я просто рассказала о своем бегстве из ловушки в темноте с помощью странного заклятия, заключенного в шаре с грифоном. Поговорили еще о кошках. Затем я показала Керовану кольцо — единственное, что сохранилось в комнате с драгоценностями, которые мне все-таки удалось увидеть, прежде чем я позволила самому времени захватить свою добычу.
И в тот момент браслет на его руке ярко вспыхнул, и мы оба поняли, что находка моя содержит в себе какое-то Могущество. Я все же была уверена, что это лишь тень прежнего заклинания, потому что тепло от него не превосходило жара, исходившего ранее от шара с грифоном, хотя оно и сидело на пальце как влитое.
И тут я наконец решилась и, протянув руку, обняла его. К моей великой радости пальцы его крепко сжали мои, он не отталкивал меня.
— Только одной дорогой ты можешь выбраться из Пустыни, — резко сказал он и сжал мне руку до боли. Но последнее, что я бы сделала тогда, так это попыталась освободиться. — Я встретился с теми, к кому меня послал Имгри, а большего он от меня и не требовал. Теперь мы можем поскакать на восток…
Я не пыталась спорить с ним. Однако хорошо понимала, так же хорошо как будто кто-то кричал в унылом темном зале, что мы никогда не вернемся назад. Пустыня пометила нас обоих своими отметинами — и никуда нам от нее не сбежать, не скрыться. У меня не осталось в Долинах ничего, за чем стоило бы вернуться. Может, и здесь мне снится сон, и мне только кажется, что этот сон реален…
Мы устроились на ночь, но отдельно… Как всегда. Я немного всхлипнула в тишине и темноте, когда во мне угасли последние остатки надежды. Керован уснул очень быстро. Я слышала его ровное дыхание… и мне так захотелось увидеть его лицо, последить, как он спит… Не знаю, почему, просто я была не в силах подавить это желание, как будто таким образом мне удастся отвратить от него все беды и напасти, встать между ним и его ужасными снами.
Грифон на груди сиял мягким светом, когда я вновь уселась и обхватила колени пальцами, задумавшись о вещах, причинявших мне невыносимые страдания, во мне медленно наростало отчаяние. И вот тут я увидела блеск… засветившихся в темноте глаз…
Рука сама собой потянулась к рукояти ножа, который дал мне мой господин. И все-таки, почти сразу же я догадалась, кто пришел сюда в этой тишине. Испугавшись, что, разговаривая вслух, мы можем разбудить моего лорда, я попыталась привести свои мысли в порядок, чтобы вести мысленную беседу.
«Что происходит?»
«Ничего не происходит, — раздался быстрый ответ, и мне показалось, что я узнала мысленную речь кота. — Что ты носишь на пальце, чужеземка?»
Я вытянула руку. Камень в кольце теперь также чуть светился, хотя и слабее, чем грифон.
Но едва я начала мысленно рассказывать: «Это я нашла в запертой комнате…» — как мне пришло в голову, что кот каким-то образом уже прознал об этом. Может, его бесило, что я вновь оказалась замешанной в тайну, которой не понимала? Я размяла пальцы другой руки, чтобы стащить кольцо и избавиться от него, если последует такой приказ от кота.
«Ты, ныне владеющая кольцом, когда-то была знатной леди, — пришла мысль, порожденная воспоминаниями событий, в которых я никогда не участвовала. — Если ты видишь, что кольцо не спадаете твоего пальца — оставь его себе в качестве подарка от нее. Только по ее воле оно может передаваться от одного человека к другому»
«Кем она была?» — рискнула я спросить.
«Имена с годами забываются. Она когда-то жила пылко любила, была отважна и отдавала всю себя служению другим. Она ушла от нас своим путем, когда настал час. Довольствуйся этим, чужеземка. Мне кажется, ты попала к ней в милость, хотя это выше твоего понимания».
Глаза внезапно исчезли, так же, как и кот из моего разума. Мне так хотелось обладать — о, как мне ее недоставало! — самоуверенностью Керована, и мне хотелось узнать еще больше. Но я понимала, что никогда этого не будет. Я подняла руку с кольцом к щеке, прижала камень к коже. Он был гладким и… Я не могла найти слов для того, что истекало из него в меня, утешая… словно прохладная рука, которую положили на пылающий в лихорадке лоб, или прикосновение холодной воды к пересохшим губам. Я снова улеглась, удовлетворенная, отбросив все мысли о будущем, зная лишь то, что рядом со мной лежит мой лорд, спит, и я могу дотянуться до него, мы вместе, и потому может произойти все, что угодно… и я не думала, что потом может произойти такое, что отвернет мое сердце от него.
Так что я легко уснула, а утром, когда солнечный луч проник в наше убежище, я встала, потягиваясь, разминая свои одеревеневшие конечности. Этой ночью я спала не на траве, а седельная сумка, которую я подложила под голову, была недостаточно мягкая.
Раздался какой-то звук. Я быстро посмотрела на Керована. Его волосы разметались по лбу мокрыми от пота, а в выражении лица было нечто такое, от чего у меня перехватило дыхание. Глаза его закрыты… он спит? Но что же это за сон, отчего его лицо исказились, словно от боли. Но затем оно приняло спокойное выражение, на нем снова застыло полное безразличие. Казалось, черты его лица выточены из теплого коричневого камня — не было видно ни одной искорки жизни. Он казался памятником, поставленным в честь какого-то древнего героя.
Я так давно не видела его спящим… сбросившим всю ту защитную оболочку, которую он напяливал на себя, когда просыпался. Таким он был те два-три дня, когда мы возвращались из Пустыни по пути домой после сражения с Роджером и тем демоном в женском обличий, которая дала жизнь моему лорду, но которая не была ему матерью. Тогда это было вызвано слабостью и шоком от сурового испытания в противоборстве этих двух сил Могущества. Что будет дальше, я не могла знать. Да и Керован не разговаривал со мной на эту тему. Всадники-Оборотни посоветовали ему искать свой народ. Возможно, этим-то нам обоим и нужно заняться.
Долины… я решительно покачала головой. Мы уже выполнили свой долг. Мой народ в безопасности, насколько я могла этого добиться, Керован выполнил приказ Имгри. Мы ничем не обязаны Верхнему Халлаку и свободны.
А затем я осознала странность этой мысли, ибо я была чистокровной леди Долин. И все же… Я схватила шар с грифоном, крепко прижала его к себе. Всю жизнь мне твердили, что опасно хранить таким, как я, какую-либо вещь Прежних. На ум пришло мое обращение к Элис — научить меня пользоваться Даром, подобным тому, которым она сама обладала и управляла. Я ошиблась. Она поняла это и избегала меня. Этот путь был не для меня. Да, можно научиться некоторым вещам: произносить заклинания, призывать силы Могущества. Но само Могущество не придет таким образом — оно внутри тебя.
Грифон оказал мне помощь в темноте, когда таковая мне понадобилась, только тогда я поняла его ценность и как его можно использовать. Я хотела этого. Что же еще он может сделать, если я попытаюсь? Я потрогала его пальцем и погрузилась в размышления.
Я была уже не та Джойсан, что прежде, когда мы бежали из Итдейла. Но тогда кто же? Это должна узнать я сама. Как и мой лорд должен узнать, кто он такой, или что. В тот миг я наконец поняла, что эти поиски в настоящий момент являются самым важным для него.
