Ив демонстрировала модные туалеты на благотворительном балу, который давался за две недели до открытия оперного сезона в Сан-Франциско. В этот вечер она дошла до последней степени отчаяния. Во что бы то ни стало надо найти работу — настоящую работу. Правда, она перевелась из Беркли в университет Сан-Франциско, но проблема тем не менее оставалась. Даже имея стипендию, без приработка приходилось нелегко, а ведь нужно было еще посылать деньги домой.
— Март, больше так продолжаться не может! Надо что-то придумать! Мистер Хиггинс был столь любезен, что дал мне рекомендательное письмо к редактору «Рекорд», но прошло уже две недели, и никакого ответа…
— Не сходи с ума! Все будет тип-топ! И сотри с физиономии это скорбное выражение. Ты же не в «Травиате» поешь! Роль умирающей Виолетты тебе не к лицу. Помни, нам предстоит показывать наряды, которые будут носить на Беверли-Хиллз. Вперед, беби!
Платье, скорее походившее на маскарадный костюм, было ослепительным. Пышная юбка, на которую пошло несколько ярдов шелка, и облегающий лиф, оставлявший открытыми плечи и почти всю грудь. Ив вышла на подиум под мелодичный вальс из «Травиаты» и сразу же заметила Марка. Высокий, с серебристо-седыми волосами. Пронзительно-голубые глаза на загорелом грубовато-красивом лице. Серый костюм в тон волосам. И она поняла, почти не глядя, что он пристально наблюдает за ней.
Гораздо позже Ив узнала: именно он договорился о том, чтобы за столом их посадили вместе. В противном случае моделей вообще вряд ли попросили бы остаться на ужин. И еще одно ей пришлось усвоить — Марк Блейр всегда добивался своего. Он хотел Ив, а она даже не представляла себе, кто такой Марк Блейр, до тех пор, пока Марти не просветила ее. В тот вечер Ив вплыла в свою квартиру, разомлев от шампанского и счастливых грез.
— Дорогая детка, твое будущее обеспечено! Марк Блейр! Неуловимый, загадочный, недоступный Марк Блейр, который, по странному совпадению, владеет едва ли не всем городом! Надеюсь, ты чувствуешь себя Золушкой?
Марти почти не вязала лыка, но все-таки была искренне рада за Ив, которая еще не врубилась, какая удача улыбнулась ей!
Ив действительно не думала ни об удаче, ни о свалившемся на нее счастье. Она никогда не встречала никого, похожего на Блейра, причем, к чести девушки, ее больше привлекал он сам, нежели ореол власти и аура могущества, окружавшие этого человека. С ней он не был ни холодным, ни отчужденным. Для нее он стал занимательным спутником, блестящим собеседником, нежным, нетребовательным любовником.
Лишь много времени спустя Ив осознала, сколько сделал для нее Марк. Он взял в свои руки ее судьбу. Ив получила должность хроникера в «Рекорд» — одной из газет, принадлежавших Марку, окончила колледж. Это Марк нашел ей работу в местном отделении национального телевидения и настоял, чтобы Ив заняла хорошо оплачиваемую должность. Казалось, он упорно готовил ее к тому, что неизбежно должно произойти, пытался научить Ив существовать в этом мире в одиночку. Без него. Все, что осталось после двух лет жизни с Марком, — это воспоминания. Поразительные сюрпризы — поездки по всему миру, образование, которого она никогда бы не смогла получить ни в одном колледже. Встроенный шкаф, набитый нарядами от известных кутюрье. Несколько дорогих ювелирных украшений.
Тело Марка было кремировано одним неуместно солнечным летним утром. Ив не поехала на похороны, где присутствовали взрослые дети Марка. Его прикованная к постели жена, много лет умиравшая от неведомой болезни, тоже отсутствовала. Марк умер от сердечного приступа во время партии в теннис.
За два года Ив не пролила ни слезинки, но теперь по лицу потоком хлынули соленые капли. По кому она плакала? По Марку, любви, чувству безопасности и уверенности в себе, которые он дарил ей, или по Дэвиду? А может, она оплакивала Ив Мейсон, молодую, красивую, способную и умную, имеющую все на свете, а в сущности — нищую, несчастную женщину с израненным сердцем и выжженной душой?
Глава 3
— Питер, лапочка, я перепробовала все — йогу, поток сознания, анализ ошибок прошлого, но никак не могу от него отделаться.
«Интересно, — подумала Ив, — почему каждый раз, оказываясь рядом с Питером, я даже начинаю говорить, в точности как он?»
Ив зачарованно уставилась на спутника. Чего она ждет? Чтобы он прямо на глазах изумленной публики вытащил кролика из цилиндра? Щелкнул пальцами, дабы вывести Ив из гипнотического состояния и объявил, что пора просыпаться? Что разрыв с Дэвидом — всего-навсего кошмар, плод ее больного воображения?
Они проводили субботний вечер за ужином в любимом ресторане Питера, одном из тех модных заведений, где все, кроме еды, было просто омерзительным.
Питер театрально вздохнул, покачал головой, но его рука, скрытая скатертью, поползла по колену Ив и легла на бедро. Питер любил подобные штучки, особенно на публике, и по большей части Ив все ему позволяла, хотя бы потому, что испытывала при этом странное, почти болезненное возбуждение.
— Сколько раз тебе повторять, крошка, что я беру деньги исключительно за свою работу, зато трахаю тебя бесплатно. Выбирай, что сегодня предпочитаешь?
— На твоем месте, Питер, я бы призадумалась, прежде чем ставить меня перед подобным выбором. Остерегись, не то я в ближайшем будущем начну требовать с тебя плату! Как насчет того, чтобы использовать меня в качестве объекта исследования, — глядишь, и попаду в очередную монографию! Стану наговаривать в диктофон описание собственных ощущений голоском этакой пай-девочки и употреблять при этом самые гнусные непристойности, которые смогу припомнить. Представляешь, какой шедевр получится? Настоящий бестселлер! Подумай — продашь сотни экземпляров и озолотишься!
Питер перегнулся через стол, делая вид, что смотрит ей в глаза, но Ив ощутила, как его рука чуть сжала ее бедро, а пальцы, отодвинув край трусиков, проникли внутрь и стали двигаться, осторожно, нежно, но настойчиво, пока Ив не сдалась и с едва слышным вздохом не расслабила сведенные мышцы.
— Вот и умница. Молодец, Ив. Ты всегда знаешь, когда и что сказать. Давай обойдемся без кофе, поедем ко мне, и я вставлю тебе пистон по самое некуда!
— М-м-м… а как же разговор по душам?
— Сначала перепихнемся. Потом, так и быть, потолкуем.
В эту ночь Ив надиктовала первую из тех кассет, что впоследствии назвала «Пленками Питера». Она рассудила, что делает это ради себя, поскольку нуждается в помощи, а Питер — действительно классный психиатр, и в обычных условиях ей просто не по карману его консультации. Впрочем, каковы бы ни были ее подсознательные мотивы, Ив пришлось признать, что запись их постельных сцен доставляла ей то же грязновато-извращенное наслаждение, что и руки Питера, щупавшие ее под ресторанным столом.
Питер терпеть не мог слова «сношаться».
— Уж слишком это бездушно, милашка. Словно особи в зоопарке. Ведь мы с тобой не животные, верно? «Трахнуться» — звучит куда человечнее, теплее, не находишь?
Он был неизменно хорош в постели, весьма заботлив и всегда старался, чтобы и Ив получила свое. Но при этом требовал от нее грязных словечек и уличных ругательств. Раньше Ив отказывалась. Почему она должна оставлять частичку себя, свой голос, стоны и выкрики на магнитофонных кассетах?
