ПОЧЕМУ блистательный молодой юрист, которому уготовано великолепное
будущее, внезапно становится защитником самых беззащитных?
Неожиданный приступ альтруизма?
Или - просто нормальное желание НАСТОЯЩЕГО АДВОКАТА разгадывать и распутывать
действительно ИНТЕРЕСНЫЕ дела? Дела, от которых порой зависит не только благополучие,
но и сама жизнь его клиентов...
Глава 1
Мужчину в резиновых сапогах, вошедшего вслед за мной в лифт,
я заметил не сразу. Присутствие постороннего выдали ударившие в нос тяжелые
запахи давно не мытого тела, табачного дыма и дешевого вина. Лифт пошел вверх,
и я, окинув взглядом бродягу, невольно обратил внимание на черные замызганные
сапоги, которые были ему явно велики. В едва достигавшем колен потертом пальто
мужчина казался грузным, почти толстым.
Но вовсе не от переедания – в зимнее время бездомные жители
округа Колумбия кутаются во что попало. Во всяком случае, так кажется, когда
смотришь на них.
Он был чернокожим и уже в возрасте. Спутанная борода и
нечесаные, с густой проседью, космы, похоже, годами не знали ни ножниц, ни
мыла. Глаза скрывали солнцезащитные очки с толстыми стеклами.
Чужак. Ему нечего делать ни в этом лифте, ни в этом здании –
не по средствам. У юристов, работавших в моей фирме, были такие почасовые
ставки, что даже после семи лет пребывания здесь они мне казались высокими до
неприличия.
Что ж, еще один забредший погреться бедолага. В деловой
части Вашингтона подобное случается на каждом шагу.
Но все же странно: на входе у нас стоит охрана.
На шестом этаже кабина остановилась, и только тут до меня
дошло, что мужчина никакой кнопки не нажимал он просто последовал за мной в
лифт. Торопливо шагнув из лифта и очутившись в роскошном, отделанном мрамором
вестибюле юридической фирмы “Дрейк энд Суини”, я скосил взгляд на оставшегося в
кабине пришельца. Мадам Девье, одна из наиболее исполнительных наших секретарш,
приветствовала меня с присущим ей высокомерием.
– Присматривайте за лифтом, – бросил я ей.
– А в чем дело?
– Там бродяга с улицы. Может, стоит вызвать охрану.
– Опять эти типы, – пробормотала она с характерным
французским выговором.
– Кабину не мешает продезинфицировать, – добавил я уже на
ходу, стаскивая плащ и почти выбросив нежданного посетителя из головы.
Вторая половина дня у меня была расписана по минутам одно
совещание задругам, весьма серьезные переговоры с весьма серьезными людьми.
Свернув за угол вестибюля, я только собрался о чем-то спросить мою личную
секретаршу Полли, как грянул выстрел. Я оглянулся.
Застыв у своего стола, мадам Девье с висящими на шее
наушниками завороженно смотрела в дуло чудовищно огромного пистолета, который
держал бродяга. Поскольку я оказался единственным, кто попытался прийти ей на
помощь, бродяга мгновенно перевел ствол на меня, и я тоже замер.
– Не стреляйте. – Я поднял руки. Из множества фильмов мне
было досконально известно, что надо делать в таких ситуациях.
– Заткнись, – с редким самообладанием процедил негр.
У меня за спиной, в коридоре, поднялся шум.
– Он вооружен! – крикнул кто-то, и шум начал удаляться:
коллеги побежали к запасному выходу. В моем воображении возникла картинка: объятые
ужасом люди прыгают из окон.
Слева была массивная деревянная дверь в просторный
конференц-зал, за которой в данный момент заседали юристы из отдела исков.
Восемь закаленных и бесстрашных крючкотворов, в чьи обязанности входило
перемалывание человеческих судеб. Самым решительным был малыш Рафтер.
Рывком распахнув дверь, он грозно осведомился:
– Какого черта шум?! – И сразу стал огромной мишенью. –
Немедленно брось пистолет, – приказал Рафтер, однако пуля, ударившая в потолок
над его головой, напомнила ему, что он так же смертен, как и другие.
Вновь направив оружие на меня, бродяга дернул головой, и мне
пришлось вслед за Рафтером отступить в конференц-зал.
Последовав за мной, мужчина в резиновых сапогах хлопнул
дверью и со значением повел пистолетом. Присутствующие получили блестящую
возможность по достоинству оценить длинный, матово отсвечивавший ствол. Оружие,
похоже, работало безотказно: резкий запах пороха перебивал ядовитые испарения
гостя.
Продолговатый стол для заседаний ломился от бумаг, всего
минуту назад казавшихся безумно важными. Из окон была видна забитая машинами
автостоянка. Две двери вели в вестибюль.
– К стене! – Для убедительности бродяга качнул пистолетом.
Затем, поднеся его почти вплотную к моей голове, добавил: – Двери на замок!
Что мне оставалось делать?
Коллеги молча попятились к стене. Я без разговоров выполнил
требование и взглянул на мужчину в ожидании хоть какого-то одобрения.
По непонятной причине меня одолевала мысль о жуткой пальбе в
почтовом отделении: выведенный из себя служащий возвращается с обеденного
перерыва, увешанный целым арсеналом оружия, и пятнадцать сослуживцев
отправляются на тот свет. А еще я думал о выстрелах на детских площадках и
настоящих бойнях в ресторанах быстрого обслуживания. Жертвами там оказывались
невинные дети, в крайнем случае добропорядочные граждане. Но мы-то просто
юристы!
Со злостью тыча пистолетом, бродяга выстроил восьмерых
мужчин у стенки и, более или менее удовлетворенный их покорностью, повернулся
ко мне. Что он хочет? О чем попросит? Сейчас ему легко будет выторговать все,
что угодно. Солнцезащитные очки скрывали его глаза, зато он прекрасно мог
видеть мои, вернее, отраженное в них черное жерло своего пистолета.
Негр снял потертое пальто, аккуратно, будто новое, свернул
его и положил на середину стола. В нос мне опять ударила вонь, но это уже не
имело никакого значения. Террорист медленно освобождался от следующего слоя
тряпья – просторного серого жилета. Просторного не без умысла. Грудь и живот
нефа опоясывал ряд красных картонных трубок, напомнивших моему неискушенному
взгляду динамитные шашки. Трубки соединялись между собой разноцветными
проводками, похожими на спагетти, и держались на теле с помощью липкой ленты.
Мне захотелось рухнуть на пол и поползти к двери в надежде,
что выстрел окажется неточным и я смогу повернуть ручку замка. Может быть, он
промахнется и вторично, позволив мне выбраться в вестибюль? Но трясущиеся
колени и застывшая в жилах кровь лишили меня способности двигаться. От шеренги
у стены послышались приглушенные стоны.
