Около шести вечера я вернулся домой. Клер ждала меня.
Кухонный стол был покрыт исписанной бумагой и компьютерными
распечатками. Калькулятор лежал на подоконнике.
Подготовилась она неплохо. На этот раз в засаду угодил я.
– Думаю, нам необходимо развестись, – учтивым голосом
сообщила Клер. – Причина: полная несовместимость характеров. Мы не ссоримся, не
тычем друг в друга пальцами. Может быть, поэтому нам никак не удается
выговорить: наш брак рухнул.
Играть в изумление не имело смысла – она все решила, мои
возражения бесполезны. Я любезно, в тон ей, ответил:
– Конечно.
Надеюсь, согласие прозвучало достаточно искренне. Позволив
себе наконец роскошь быть откровенным, я повеселел. Настораживало одно: похоже,
ей развод был нужнее, чем мне.
Желая бесповоротно утвердиться в роли лидера, Клер известила
меня о встрече с Жаклин Хьюм, убежденная, что имя поразит меня как из пушки.
Действительно, специалистка по бракоразводным делам
Славилась умением схватить бедного супруга за причинное Место, причем с
вывертом.
– Зачем тебе адвокат? – полюбопытствовал я.
– Чтобы быть защищенной.
– Боишься нечестной игры?
– Ты юрист. Вот и мне понадобился юрист, только и всего.
– Отказавшись от ее услуг, ты могла бы сэкономить кучу
денег, – несколько сварливо заметил я. – Как-никак мы разводимся.
– Зато теперь у меня есть чувство уверенности.
Она показала распечатку под названием “Приложение А” –
детальный реестр наших совместных активов. “Приложение Б” предлагало план их
раздела. Разумеется, Клер урвала кусок пожирнее. Половину нашей наличности, то
есть шесть тысяч долларов, она собиралась отдать в банк за свою заложенную
машину. Из другой половины мне причиталось две с половиной тысячи. Шестнадцать
тысяч долга за мой “лексус” в распечатке не фигурировали. Кроме того, Клер
мечтала заполучить сорок тысяч из пятидесяти одной, лежащих на совместных
счетах. Мой текущий счет она великодушно дарила мне.
– Доли получаются не совсем равными, – заметил я.
– И не должны, – безапелляционно заявила Клер.
– Почему?
– Потому что не я угодила в кризис переоценки личности.
– Значит, вина целиком на мне?
– Мы не устанавливаем чьей-либо вины. Мы делим имущество. По
лишь тебе понятным причинам ты решил урезать свой годовой доход. С какой же
стати от последствий твоего сумасбродства должна страдать я? Мой адвокат живо
докажет судье, что твои действия подвели нас к финансовому краху. Маешься
дурью? Пожалуйста. Но не надейся заставить меня голодать.
– А есть опасность?
– На хамство не отвечаю.
– Получи я что-нибудь, и мне расхотелось бы хамить.
* * *
Необходимо было спровоцировать всплеск эмоций. Орать или
швырять друг в друга предметы мы не могли. Впасть в истерику, черт побери,
тоже. Бросаться грязными обвинениями в супружеской неверности или пристрастии к
наркотикам – тем более. Да какой же это развод!
Напрасный. Не обращая на меня внимания, периодически
сверяясь с записями, сделанными под диктовку специалистки, Клер продолжила:
– Договор на аренду квартиры истекает тридцатого июня.
До этого числа я остаюсь здесь. Плата за данный период
составляет десять тысяч долларов.
– Мне собирать вещи?
– Как угодно.
– Отлично.
Если Клер гонит меня вон, вымаливать позволение остаться я
не буду. Состязание в высокомерии. Кому из нас удастся выказать большее
презрение?
С языка чуть не сорвалась глупость типа: “Кого поселишь
вместо меня?” Требовалось расшевелить Клер, пусть на долю секунды.
Но я сдержался.
– С твоего позволения уйду завтра.
Ее лицо ничуть не омрачилось.
– Кстати, почему ты считаешь, что имеешь право на
восемьдесят процентов наших сбережений?
– Ни о каких восьмидесяти процентах речь не идет. Я плачу
десять тысяч за квартиру, три тысячи за мебель, две за общую кредитную
карточку, и около шести тысяч мы должны отдать в виде налогов. Всего набегает двадцать
одна тысяча.
“Приложение В” скрупулезно перечисляло домашний скарб. Ни
один из нас не посмел опуститься до споров по поводу сковород и кастрюль, все
разрешилось полюбовно.
– Бери что хочешь, – без устали повторял я, особенно когда
вставал вопрос о полотенце или наволочке.
Без изящной торговли, конечно, не обошлось, однако причина
гнездилась скорее в моем упрямстве, нежели в законной гордости владельца.
Мне был нужен телевизор и несколько тарелок. Холостяцкая
жизнь нагрянула слишком неожиданно, я пока плохо представлял, как обустрою
новое жилье. А Клер, похоже, давно раздумывала о вольном будущем.
И все же она старалась быть справедливой. Покончив с
прозаическим “Приложением В”, мы признали, что дележ произведен на абсолютно
паритетной основе. Осталось подписать соглашение о раздельном проживании,
подождать шесть месяцев, явиться в суд и законным порядком расторгнуть наш
союз.
Желания поболтать после матча, сыгранного в хорошем темпе,
ни у меня, ни у нее не возникло. Набросив пальто, я отправился в долгую
прогулку по Джорджтауну, размышляя о необратимости наступивших перемен.
Глава 14
Расцвести идее академического отпуска было не суждено.
Исполнительный комитет фирмы зарезал ее на корню. И хотя никому не положено
было знать тайн, обсуждаемых на сборище, Рудольф с удрученным видом поставил
меня в известность, что ареопаг решил не создавать дурной прецедент. В такой
солидной фирме, как наша, дать годичный отпуск рядовому сотруднику означало
вызвать цепную реакцию с непредсказуемыми последствиями.
Страховочную сетку из-под проволоки убрали. Теперь, надумай
я вернуться, передо мной просто захлопнут дверь.
– Ты по-прежнему соображаешь, что делаешь? – спросил
Рудольф, стоя у моего стола. Рядом с ним на полу высились две огромные
картонные коробки – Полли уже начала упаковывать накопленный мной мусор.
– Соображаю. – Я улыбнулся. – Не переживай.
