– У меня такого хорошего нет. – Юный босяк слегка толкнул
мою ногу, провоцируя.
Блатные замашки. Но украсть блейзер нельзя – некуда с ним
бежать.
– Хотите поносить? – спросил я, по-прежнему глядя в сторону.
– Нет.
Я подтянул колени к подбородку, уходя в глухую защиту.
Ни в коем случае не отвечать ударом на удар – любое
сопротивление вызовет мгновенную реакцию остальных. Пятерка отлично
позабавится, пиная ненавистного белого.
– Друг говорит, у тебя хороший пиджак, – сказал негр с
верхней койки.
– Да. Я поблагодарил его за комплимент.
– Он говорит, у него такого нет.
– И что делать?
– Всегда приятно получить подарок.
К двоим присоединился третий, замкнув полукруг. Босоногий
вновь толкнул меня ногой, остальные явно ждали, кто начнет драку. Я снял
блейзер и протянул им.
– Подарок? – уточнил босоногий.
– Вам виднее.
От удара ногой голова моя резко стукнулась о толстый
металлический прут.
– О черт! Берите. – Не позволить убить меня.
– Подарок?
– Да.
– Спасибо, приятель.
– Не стоит. – Я потер щеку. В голове гудело.
Троица оставила меня в покое.
Я потерял всякое представление о времени. Темно-синий костюм
подавал слабые признаки жизни; кто-то опять вал охрану. Мой подарок юнец не
надел. Блейзер просто растворился в камере.
Лицо пылало, но крови не было. Если ударов больше не
последует, могу считаться счастливчиком. Обладатель зычного баса заявил, что
хочет спать. Я попробовал представить, что ждет меня ночью. Две узкие койки на
шестерых.
Спать на полу, без подушки и одеяла? Пол, между прочим,
становился холоднее.
Исподтишка поглядывая на соседей, я пытался угадать, какие
преступления они совершили. Да, я позаимствовал чужое досье, но с безусловным
намерением вернуть. Неужто за такую ерунду я должен разделить участь торговцев
белой смертью, угонщиков автомобилей, насильников, а может, и убийц?
Не испытывая никакого аппетита, я подумал о еде. Зубной
щетки у меня не было. В туалет не хотелось, но что будет, когда приспичит? Есть
ли тут питьевая вода? Самые примитивные вещи приобрели огромную значимость.
– Хорошие тапочки.
От неожиданности я вздрогнул.
Надо мной возвышался тип в грязных белых носках, ступни его
были на несколько сантиметров длиннее моих.
– Спасибо.
Похоже, речь о разношенных кроссовках. Будь они
баскетбольные, могли бы представить для парней интерес, а так…
– Какой размер?
– Десятый.
Подошел босоногий:
– И у меня.
– Может, они вам как раз? – Я начал развязывать шнурки. –
Прошу принять в подарок.
Босоногий невозмутимо забрал кроссовки.
“А как насчет джинсов и трусов?” – готов был спросить я.
В семь вечера появился Мордехай. Кэффи вывел меня из камеры,
и мы поднялись наверх.
– Где кроссовки? – спросил Мордехай.
– Там.
– Вернут.
– Спасибо. У меня был еще блейзер.
Мордехай всмотрелся в ссадину на левой щеке.
– Ты в порядке?
– Все замечательно. Я свободен!
Залог составил десять тысяч долларов. Я заплатил тысячу
наличными и подписал необходимые бумаги. Кэффи принес кроссовки, блейзер, мои
испытания закончились.
За рулем машины нас ждала София.
Глава 27
За падение с небес на землю нужно платить. Царапины,
полученные в аварии, почти зажили, но неприятные ощущения в мышцах и суставах
по-прежнему давали о себе знать. Я довольно быстро худел; ежедневные обеды в
ресторанах стали не по карману, да и вкус к еде пропал начисто. От спанья на
полу ныла спина. Я продолжал эксперимент в расчете, что рано или поздно
привыкну, однако расчеты внушали серьезные сомнения.
А теперь удар ногой. Пока хватало терпения, я прикладывал к
шишке лед, но иногда, просыпаясь среди ночи и ощупывая голову, пугался, что
шишка растет.
И все-таки меня переполняло счастье: я уцелел после
двухчасового пребывания в аду. Ближайшее будущее перестало внушать ужас, на
какое-то время можно было забыть о копах, прячущихся в тени.
Обвинение в краже со взломом не очень располагало к веселью:
максимальный срок наказания предусматривал десять лет тюрьмы. Но об этом будет
время подумать.
В субботу утром я вышел из дома пораньше, торопясь купить
свежую прессу. Ближайшая кофейня, которой заправляла многодетная семья
пакистанцев, располагалась в двух кварталах от меня. Устроившись за стойкой, я
заказал большую чашку кофе с молоком и раскрыл газету.
Мои друзья в “Дрейк энд Суини” всегда отличались умением
планировать свои действия. На второй полосе я увидел собственную фотографию –
из рекламного проспекта фирмы, изданного несколько лет назад. Негативы были
только у них.
Заметка из четырех столбцов оказалась информативной: фирма
поделилась с журналистом почти всем, что знала обо мне. Ни одного личного
мнения не было. Поместили ее в газете с единственной целью – унизить меня.
Заголовок аж кричал:
ГОРОДСКОЙ АДВОКАТ АРЕСТОВАН
ЗА КРАЖУ СО ВЗЛОМОМ!
Далее следовало описание папки.
Но плевок, по сути, вышел жидким – кучка крючкотворов
переругались из-за каких-то бумажек. Кому, кроме меня и моих знакомых, до этого
дело? Слишком много вокруг происходит событий гораздо более сенсационных, чем
мой проступок. А стыд я, пожалуй, перенесу. Без особых усилий я представил, как
Артур с Рафтером в течение долгих часов уточняли план моего ареста, смаковали
его последствия. Часы наверняка будут включены в счет, который фирма выставит “Ривер
оукс”, непосредственно заинтересованной в скорейшем возвращении
компрометирующих документов.
Ах, какой скандал! Четыре колонки в субботнем выпуске!
