– Эй…
– А ну, соберись, – процедила я, – или между нами все кончено.
Технически между нами еще ничего не было начато, если мы романтику имеем в виду, но я верила, что он все равно ценит наши отношения, и моя угроза послужит ему дополнительным стимулом, чтобы вложить в заклинание всего себя. Когда до падения, угрожавшего разбить Колина вдребезги, оставались последние двести футов (читай: пара секунд), Перкинс выпустил последнее заклинание, и Колин превратился в матово-черную субстанцию.
Я затаила дыхание.
Колин шмякнулся на трассу с оглушительно громким, гулким и зычным звуком, едва миновав двух путешественников и одну машину. На какое-то мгновение его расплющило по дороге в плоский блин шести дюймов толщиной. Но уже через секунду молекулы резины, составлявшие в данный момент его тело, собрались обратно, вернув ему вид дракона, и Колина отпружинило высоко в воздух. Да так высоко, что зенитчики снова принялись палить, только на этот раз с гораздо меньшей прицельностью, и все снаряды улетели в молоко. А Колин, описав дугу, тем временем снова падал вниз и, приземлившись ярдов в пятистах отсюда, снова взмывал в воздух. Нам оставалось только, поникнув духом, провожать резинового Колина взглядом, пока тот ускакивал вдаль и не скрылся из глаз на севере за пологим холмом.
– Что за жесть, – выдохнул Перкинс и, пока прохожие не заметили его участия, опустил пальцы, дымившиеся уже в буквальном смысле. Но никто не обращал на нас внимания, и Перкинс, внезапно обессилев, опустился на наши чемоданы и обхватил голову руками.
Я спросила:
– Ты как?
– Жив, – отозвался он. – Никогда еще не доводилось выполнять таких сложных заклинаний. Как я выгляжу?
Изможденным, выжатым как лимон… Каким-то… изменившимся. Потрепанным жизнью, что ли. Но вслух я сказала, что ему просто нужно хорошенько выспаться. Он согласился.
Вернулась принцесса и спросила:
– Это был Колин?
Я попросила ее не трезвонить об этом на всех углах. Магия в Империи была под строжайшим запретом. Не хватало нам только, чтобы колдунства Перкинса стали достоянием общественности.
– Интересно, где он остановится? – осведомилась принцесса, вглядываясь за горизонт.
Перкинс посмотрел на часы.
– Попрыгает еще минут десять. Навскидку это тридцать-сорок миль.
Я спросила:
– Много ли нужно магической энергии, чтобы его расколдовать?
Перкинс прикинул в уме и ответил:
– Уйма, если хочешь провернуть это прямо не сходя с места. Но через несколько дней чары сами выветрятся. Все равно с его крылом летать он сейчас не сможет.
– Да, но пока что он застрял в резиновом виде – это не опасно?
– Вовсе нет. Если, конечно, никто не надумает пустить его на шины, вантузы и калоши. Зато так никакой ливень ему не страшен.
Я вздохнула. Как-то с самого начала не задалась наша миссия. Я достала свой компас, навела его на холм, за которым скрылся Колин, начертила на карте линию. В одном нам повезло: наш маршрут пролегал именно в этом направлении. А если подсчеты Перкинса были верны, Колин должен будет притормозить как раз около Ллангерига.
Вернулась принцесса и объявила:
– Бронированные внедорожники разобрали, так что я организовала для нас колесно-гусеничный военный броневик за те же деньги.
Она посмотрела на Перкинса – тот все так и сидел, обхватив голову руками.
– Может, все-таки признаем эту миссию квестом? – предложила она.
– Это не квест, – повторила я настойчиво. – Если бы это был квест, нам пришлось бы регистрироваться в Международной Федерации Квестов, соблюдать их кодекс и отстегнуть две штуки за официальную аккредитацию.
Я ничуть не кривила душой: Федерация Квестов была еще какой серьезной организацией. Там бы затребовали соблюдения минимальных нормативов по составу экспедиции, а это: один молчаливый воин, один умудренный старец, великан или карлик – на выбор. Все это стоит денег: во-первых, зарплата участникам, во-вторых, размещение в гостиницах. Короче, в наши дни нужно было иметь нехилое финансовое подспорье, чтобы позволить себе пойти на квест.
– Нет, – отрезала я категорично. – Это обычная поисковая миссия, точка.
– Дженни? – окликнул Перкинс, не открывая глаз.
– Что?
– Почему они стреляли в Колина? Он еще маленький, огненное дыхание не мощнее паяльника… он же вообще не опасен.
Позади нас раздался незнакомый голосок:
– Да потому, что в Кембрийской Империи запрещены передвижения по воздуху.
Я обернулась на голос – и вот так мы впервые встретились с Эдди Пауэлл.
Эдди Пауэлл
Босоногая девчушка с чумазой мордашкой была завернута в безразмерную, по типу пончо, куртку, подпоясанную в талии кожаным ремнем, из-под которого торчал кинжал. Традиционный костюм племени Силуров, населяющего низины Кембрийских гор. На ее левой щеке была татуировка в виде трех звездочек, сообщавшая, что девочка была дочерью человека среднего ранга, косичка с левой стороны информировала об отсутствии родителей, а кольцо на среднем пальце левой ноги означало, что у нее на иждивении находился кто-то из родственников (вероятнее всего, младший брат, сестра или бабушка). На вид ей было лет двенадцать или тринадцать, но сложно было сказать с уверенностью. Имперские дети быстро взрослели. Не удивлюсь, если ей окажется не больше десяти.
– Есть хочешь? – спросила я, памятуя, что Силуры превыше всего ценят гостеприимство.
Девочка кивнула. Я нашла у себя в сумке кусок сыра и протянула ей. Сначала она замерла, положила руку на кинжал, и только потом осторожно приблизилась, взяла протянутый сыр и принюхалась.
– Мм, херефордский «Старый Презренный», – изрекла она с видом знатока, – перезрелый и с лучком, прямо как я люблю. Спасибо.
Она присела на камнях рядышком с нами, откусила сыр, проглотила и поинтересовалась:
– Давно в наших краях?
– Полчаса.
– Дракон-попрыгунчик – ваших рук дело?
– Эм-м-м… нет.
– Ну-ну. А «Бугатти» только что отбуксировали – ваш?
Я кивнула.
– Не впервой, – сказала девочка. – Наш славный император – двинутый автолюбитель. Как увидит крутую тачку – сразу себе тащит. Ну, хоть платит охотно, и то спасибо. Есть у него такие тараканы. Вот подписывает смертный приговор – и заливается горькими слезами, а потом непременно дарует помилование.
– Такое великодушие – редкость в наши дни.
– Хм, ну да. А зачем тебе татуировка «Скажи Пирожкам Нет» на руке?
– А это что-то вроде врачебной рекомендации… про пирожки, – ответила я, сама не понимая, что несу, и сразу добавила: – На самом деле нет. Вообще-то это не моя рука.
