Наша небольшая компания устроилась поудобнее и молчком прислушивалась к рассказу. Из всех государств Несоединенных Королевств Остров Уайт, работающий на паровой тяге, был единственным плавучим государством (болотистые регионы Норфолкского Герцогства – не в счет). Обычно он стоял пришвартованный на юге Англии рядышком с Те-Солентом, но Остров Уайт был пригоден для мореплавания и в мирные времена плавал в круизы к Азорским островам, спасаясь от долгих сырых зим Британского архипелага.
– Я окончил мореходное училище и к началу Первой Войны Троллей служил офицером связи в одной из двух рулевых рубок острова. В те времена островные двигатели и рулевые системы управлялись не напрямую из командного центра в носовой части острова, но группой мелких центров управления, которым отдавал приказы адмирал по телефонной связи. Моя работа как офицера связи заключалась в том, чтобы отвечать на головной телефон и передавать приказы рулевому капитану Робертсу. Робертс был из тех незаменимых моряков, благодаря которым Остров Уайт смог достичь своих высот как в мирное, так и в военное время.
Уилсон собрался с мыслями и продолжал:
– Это было утро первого наступления троллей. Неделей ранее мы встали у берегов Бордерландии под предлогом полномасштабных испытаний в Ирландском море. План же был такой: как только грянет война, мы пустимся ходить взад и вперед по побережью и стрелять бортовыми, отвлекая троллей от основного наступления кораблей с суши.
И вот мы шли, стремительно продвигаясь вперед к западным берегам Тролльвании на восемнадцати узлах, обстреливая троллей с двух миль от берегов, и со своей вышки мы видели далекие взрывы в лесных массивах Тролльвании. Тролли немного отстреливались в ответ, но без особого эффекта. Их осадные машины метали в нас камни, но они падали, не долетая, – мы шли далеко за пределами их зоны досягаемости.
Игнатиус спросил:
– А в море вы чувствуете скорость?
– Не особенно, – ответил Уилсон. – Когда ты идешь на полном ходу, то чувствуешь только далекий гул двигателей, видишь клубы черного дыма, валящие из топок, иногда вот, разве что, перемены в ходе солнца сбивают с толку, когда вы меняете направление.
Уилсон взял паузу и снова заговорил:
– И когда мы разворачивались, чтобы заходить на третий береговой проход, мы получили приказ подойти к берегам на 750 ярдов, чтобы разгромить позиции троллей точечными ударами из наших пушек.
– Вы не рисковали сесть на мель? – снова спросил Игнатиус.
– Воды были подробно описаны на диаграммах, – объяснил Уилсон, – а у острова, несмотря на наши габариты, осадка была небольшая, так что мы могли ходить почти вплотную к побережью.
Он собрался с мыслями и продолжил рассказывать:
– Поначалу результаты превосходили все ожидания. Благодаря хорошему обзору с главной наблюдательной вышки нам удавалось наносить точные удары по троллям и их осадным машинам. Но, увы, радость наша длилась недолго, потому что тролли нас перехитрили. Они специально не добрасывали свои снаряды до цели, чтобы мы решили, что находимся вне досягаемости. И теперь, когда им удалось подманить нас ближе, тролли обрушились на нас со всей своей мощью. Валуны размером с автомобили и автобусы градом сыпались на нашу землю, выводя из строя береговые аккумуляторы, коммуникационные центры и в конце концов – наблюдательную вышку.
Стояла гробовая тишина. Уилсон сделал глоток воды.
– Ясное дело, как только началась бомбардировка, мы заметили, что двигатели заработали в полную мощность, и получили по телефону приказ «руль право на борт обоим постам». Мы недолго думая подчинились, но как только команда «руль на борт» совпала с полной моторной мощностью, остров начал крениться. Все в рубке, что не было прибито, покатилось по полу. Карты сползли с планшетного стола, чайная тележка покатилась, пока не перевернулась у самой лестницы.
Рулевые налегли, и крен увеличился, таким образом, левый борт острова просел еще глубже, и левый винт налетел на подводный риф. Стофутовый винт заглох, а моторы все продолжали работать в полную силу, гребной вал перекорежило, как размокшую картонку, и в итоге один двигатель вышел из строя.
– Вы сразу об этом узнали? – спросила принцесса.
– Мы догадались, – сказал Уилсон. – Леденящий душу грохот сотряс весь остров. Мы резко упали на ровный киль, и ход замедлился, а отовсюду продолжали доноситься удары от летящих в нас булыжников, взрывая гробовую тишину на посту. Мы глядели друг на друга в ужасе от происходящего.
– Вспомнил, я что-то читал про это, – вставил Игнатиус. – Звучит жутко увлекательно.
– Скорее просто жутко, и дела грозили принять еще худший оборот. Метко пущенный булыжник разгромил правую рулевую рубку, связь была оборвана, и руль по правому борту так и лежал на левом борту. У нас не было одного двигателя, остался последний руль, и стратегия троллей была налицо: курс, по которому мы шли, вел нас к берегам Тролльвании, где тролли возьмут нас на абордаж и разгромят с варварством, с которым они относятся ко всему людскому. Давать полный назад – не вариант, так остров причалит кормой вперед и выведет из строя второй двигатель, и все равно оставит нас на растерзание троллям. Единственным путем было обоим рулям взять право. Это значит, нужно повернуть оба руля – эффект будет нулевой, если один будет смотреть налево, другой направо.
Приказав нашему посту дать право руля, на случай, если и в нас попадет снаряд, рулевой капитан Робертс велел нам «оставаться строго на своих местах», невзирая на камни, сыпавшиеся все ближе к нашей рубке, а потом подозвал старпома, подлого карьериста офицера Трабшоу. «Слушай меня, Трабшоу, – сказал капитан Робертс, – тебе нужно добраться до второй рулевой рубки и переложить руль право на борт, что бы ни случилось. Лети как ветер, юнга».
Это был славный план, и это был единственный план, так как, если мы не успеем привести его в исполнение за полчаса, остров сядет на мель и тролли возьмут нас на абордаж. И тогда все будет кончено. Трабшоу едва успел отдать честь, как тяжеленный булыжник врезался в нашу рубку и сбил меня с ног. Когда я поднялся, ничего больше не осталось ни от Трабшоу, ни от других матросов, ни даже от самой рубки – вместо нее была одна груда руин из покореженной стали и разбитого стекла. Я хотел позвонить и сообщить о потерях, но связь была оборвана. Я подошел к капитану, в котором едва теплился дух – он был наполовину придавлен стальной колонной. «Теперь дело за тобой, – сказал он мне. – Это приказ адмирала: право на борт оба руля, любые помехи ликвидировать».
В повисшей тишине принцесса спросила:
– Что это значит – «любые помехи ликвидировать»?
Уилсон ответил:
– Ровно то и значит, что мне было велено любой ценой исполнять приказ и не отклоняться от цели ни под каким предлогом. Это был самый важный приказ в моей жизни – самый важный приказ в истории Острова Уайт – и ничто не должно было встать у меня на пути. Все и вся были расходным материалом в процессе приведения приказа в силу. Если тролли ступят на остров, все будет потеряно, сотни тысяч островитян – съедены и порабощены.
