Мы разложили пикник на прогретой под солнцем траве, и завтрак никогда еще не казался таким вкусным. У нас был даже чай, заваренный в котелке на остаточной термомагической энергии, которая сочилась из рун, высеченных на поваленных межевых камнях.
Я спросила:
– В чем подвох с этим Габби?
– Габби – человек без подвоха. Он оценивает риск смерти и вмешивается, если благоприятные условия превалируют.
– Почему тогда он не помог Ральфу? Он же на страховщиков работает, да? Он не попал бы сюда, не будь у него приличной страховки.
– Ральф не был человеком, – сказала Эдди, – а у Габби были четкие инструкции. Если начать спасать нелюдей, то до чего мы докатимся? Будем спасать тральфамозавров? Кроликов? Божьих коровок?
– Чудак-человек, – вставил Уилсон. – Ни ест ни пьет, не видел даже, чтобы он спал прошлой ночью. Бодрствовал, когда я засыпал, и проснулся раньше меня.
– И меня, – подхватила я. – И еще он никогда не снимал рюкзак со спины. Я только один раз видела, как он с ним возится, когда он возвращался сегодня утром.
– Поймите, – продолжала Эдди, – Габби и его работа – это одно целое. Лучше не задавайте лишних вопросов. Есть явления, которым нельзя найти рационального объяснения, и Габби… Габби как раз такое явление.
– Ладно… А что там с похитителями? – спросила я, потянувшись за очередной булочкой, на этот раз – с арахисовым маслом. Перкинс и Эдди переглянулись.
– Если вы не хотите рассказывать… – начал Уилсон.
– Нет, вам стоит знать, – возразила Эдди и сделала глоток чая перед тем, как продолжить. – Я проследила за ними до их лагеря, он разбит в пяти милях от Кембрианополиса. Дождалась рассвета и отправилась к ним. Я сказала, что клинок, который всегда со мной, несет слово, и за ними выбор: сохранить себе жизнь и выдать мне Перкинса, или отказать мне и расстаться с ней. Я знала, что они откажут, но такова традиция – предлагать сделку.
– Трое на одного? – перебила я. – Не обижайся, Эдди, но они крупнее тебя даже не вдвое. Неужели ты думала, у тебя есть шанс?
– Недостаток веса я компенсирую своей свирепостью, – ответила она. – Но я не обижаюсь. Я заранее взвесила свои шансы на победу и пришла к выводу, что они где-то семьдесят на тридцать в мою пользу. Рукопашная намечалась жесткая, но в конце концов победительницей вышла бы я. Потом я оставила бы их на растерзание слизнякам, отпустила на волю их базонджи и вернулась с Перкинсом. Еще когда они уводили его, они должны были знать, что мне придется так поступить. Они должны были ждать, что я вернусь за ним.
Я спросила:
– Все вышло так, как ты и планировала?
– Вышло бы, – ответила Эдди, – если бы не твой товарищ.
Я посмотрела на Перкинса.
– Что ты натворил?
– Вот она объявилась и толкнула эту заунывную речь про племенную честь, я прям даже проникся всем этим дикарством и беспочвенным кровопролитием… Ну вот, а я и сказал, что если она их убьет, то я сам никуда с ней не пойду.
– Я ответила, что выбора у него нет, – подхватила Эдди, уставившись в чашку, – что я свяжу его, как кабана, нравится ему это или нет.
Мы с Уилсоном в нетерпении посмотрели на Перкинса.
– Короче, я сказал, что хлопнусь, если она их хоть пальцем тронет.
У меня полезли глаза на лоб. «Хлопнуться» – крайняя мера, известная любому магу, простейшее заклинание, вызывающее отек мозга. Мгновенная потеря сознания и скорая смерть.
– Я оказалась в затруднительном положении, – продолжила за него Эдди. – Такое развитие событий было бы тройной неудачей. Разбойников все равно пришлось бы убить, раз угроза уже прозвучала, Силуры и Олдвикцы пошли бы друг на друга войной, а трофей в этом конфликте – Перкинс – тоже был бы потерян. Безвыигрышная ситуация. И мне пришлось пойти на отчаянные меры. Я сказала им, что согласна их не убивать, раз для этого не будет веской причины, и что я готова потерять свою честь ради сохранения мира между нашими племенами.
– Меня начинает сильно смущать вся это тема с честью, – сказала я. – Разве желание убивать и умирать во имя абстрактной концепции сомнительной важности не признак идиотизма?
– Я первая готова с тобой согласиться, – сказала Эдди. – Честь – это то, что остается, когда манерами начинают орудовать вместо мечей. Но если ты воспитана в среде, где честь ценится дороже жизни, во всем этом видишь намного больше смысла. Ненамного. Маленько. Короче. Они напали на меня, потому что их к этому обязывала честь, и я защищалась, как меня обязывала честь, и убила их, но в рамках самообороны. Мне кажется, Гарет все так и запланировал. Он сам обесчестил себя. Он похитил Перкинса и вынудил наши племена повздорить, потом из-за этого я обесчестила себя, что, в свою очередь, принесло бесчестье ему. Напав на меня, он позволил мне восстановить мою утраченную честь через его убийство и, как ни парадоксально, тем восстановить и его честь. Он умер с честью, и за это я могу его уважать. Мы даже не оставили их на растерзание слизнякам, а похоронили их по племенному обряду, из-за чего мы и задержались, собственно. Земля была твердая, и нам пришлось проехать много миль, чтобы раздобыть лопату.
– Я окончательно запуталась, – сказала я.
– Я тоже, – сказал Уилсон.
– И я, – сказал Перкинс. – А я все это видел воочию.
– Ладно, проехали. Что было потом? – допытывалась я.
– До висячих бобов мы добрались, когда вы давно уже уехали, увидели записку и шли по вашему следу вплоть до «Рейндж-Ровера» с жертвами Хотаксов. К тому времени дело клонилось к вечеру, и мы решили остановиться в гостинице Лланидлоса.
Я поинтересовалась:
– Какие у нас дальнейшие планы?
– Да в общем-то прежние, – ответила Эдди. – Пойдем в Ллангериг и посмотрим, удастся ли выручить вашу служанку, забрать броневик и как-нибудь расквитаться с этим засранцем Кертисом.
– А потом?
– Посмотрим, что скажет ваш Эйбл Квиззлер в свое оправдание. Оттуда и будем плясать.
Мне нравился такой план. Эдди отправила своего базонджи домой и повела нас по тропе, ведущей к подножию холма.
– Есть новости из дома? – спросил Перкинс. Я показала ему последнее сообщение, снятое с улитки, и наблюдала за его реакцией на строчку про «ликвидацию помех». На его лице промелькнула тень, но быстро прошла.
– Он подчеркивает, что с принцессой ничего не должно случиться, а Око остается первоочередной задачей, – подытожил он.
– Да, но если у Эйбла Квиззлера не будет конкретной информации, я умываю руки. Мы уже потеряли двоих, а охота на мифических левиафанов и пиратов по всей Кадер Идрис без малейших свидетельств – звучит как мартышкин труд.
– Согласен. – Перкинс ткнул пальцем в записку. – К чему это про «прыжок в бездну»?
– Понятия не имею, – созналась я. – А какие такие помехи тебе нужно ликвидировать? У нас что, неприятности?
