– Если я дам вам денег, – сказал он очень медленно и решительно, – вы скажете, наконец, что, черт возьми, вы имеете в виду?
Могильщик пригрозил ему пальцем и рассмеялся.
– Хорошо, – сказала я. – Я почти поняла. Он прибыл в спешке, но не через ворота, с большой скоростью зарылся в землю, издавая при этом громкие звуки.
– Угумс, – бросил могильщик, разочарованный нашей непонятливостью. – И ни слова больше вы от меня не добьетесь, пока ума не наберетесь.
Могильщик развернулся, но Перкинс окрикнул его:
– Вы просто… Вы засыпали его землей там, где он приземлился?
Могильщик остановился, медленно обернулся. В его глазах горел огонек, и он очень многозначительно смотрел вверх. Мне не нужно было следовать за его взглядом. Я поняла, что он имел в виду. Эйбл Квиззлер не пришел, а упал на кладбище, и видимо, с большой высоты, если одной силой своего падения он вырыл себе могилу.
– Как думаешь, с левиафана? – спросила я.
– У меня нет другого объяснения, – сказал Перкинс. – А левиафан приводит нас к Небесной Пиратке Вольфф, а это приводит нас, в свою очередь, к Оку Золтара – или нет?
– Боюсь, что нет, – ответила я, немного подумав. – Это приводит нас только к тому, что Эйбл Квиззлер прокатился на левиафане. Ральфа, наверное, постигла та же участь, только не думаю, что ему повезло свалиться прямо на кладбище.
Я стояла на месте, не понимая, что теперь делать. Я была готова рисковать нашими жизнями, если бы мне показали хотя бы какие-нибудь доказательства существования Ока Золтара, но доказательств существования левиафана мне было мало. У нас была магическая миссия, и мы не занимались поисками вымирающих видов, как бы увлекательно это ни звучало.
– Ну что ж, – сказала я, приняв наконец решение. – Как только мы достанем принцессу, мы выдвигаемся в Кембрианополис и начинаем переговоры за Бу. Моей задачей было найти доказательства существования Ока. Их нет, так что миссия отозвана.
– А жаль, – сказал Перкинс. – Я так хотел взобраться на Кадер Идрис и сразиться с кошмарами, поджидающими на ее вершине. К экстремальному туризму быстро привыкаешь.
Мы дали могильщику на чай и направились к выходу с кладбища. Мы уже почти достигли ворот, как вдруг Перкинс остановился.
– Дженнифер…
– Что?
– Я тут подумал… Как это вообще возможно – зарыть себя в землю, упав с большой высоты?
– Что ты хочешь сказать?
– Мне кажется, человек оставит максимум вмятину в земле, и то не факт. Но вот если…
– Если – что?
– Если ты сделан из более тяжелого материала…
– Например из… свинца?
Неужели Эйбл Квиззлер все-таки добрался до Ока Золтара. Но камень не дал ему искомых сил, вместо этого обратив его в свинец. Такая участь ждет любого недостойного, кто попытается воспользоваться могуществом камня. Допустим, Квиззлер был верхом на левиафане, когда это случилось, и, превратившись в свинец, попросту не смог удержаться. Превращение в свинец – смерть, конечно, не слишком красивая, но хотя бы быстрая.
– Хм. Значит, Кевин был прав насчет Ока. И похоже, мы все-таки идем на север.
Суд-экспресс
Мы собрались в «Военных зрелищах и чаепитиях у миссис Тимпсон». Название кафешки, угнездившейся на крыше городской стены, говорило само за себя. Там фанаты железных дорог и военных действий, посетившие Ллангериг, могли насладиться панорамным видом на битву внизу. Мы же были здесь по гастрономическим причинам: заведение миссис Тимпсон было признано лучшим общепитом в Ллангериге, и я хотела побаловать себя вкусной булочкой с джемом и сливками перед тем, как выдвигаться на север.
– …Даже если мы можем доказать лишь то, что Око Золтара пролетало здесь шесть лет назад, я за то, чтобы продолжить путь, – подытожила я. – Но если кто-то захочет остаться, я пойму.
– Не заводитесь раньше времени, я хочу кое-что добавить, – встряла Эдди. – Я навела справки, и все, кто ходил к горе Кадер Идрис в поисках Небесной Пиратки Вольфф и Кладбища Левиафанов, до единого сгинули без вести.
– Много их было?
– Пятнадцать экспедиций, двести шестьдесят человек. Стопроцентная смертность – это даже странно. Даже в самых диких приключениях кто-то да выживает.
– Может, из-за Горных Силуров? – спросила я. – Довольно неприятные типы.
– Неприятные, да, но они обычно не убивают все, что движется. Они позволяют путешественникам находиться на их территории, если те расплачиваются с ними козами. Нет, думаю, тут что-то другое. Что-то, о чем мы не знаем… скрытая угроза, подстерегающая в горах. Вы все еще хотите туда?
Все переглянулись.
– Не иначе, ты задаешь этот вопрос лично мне, – улыбнулся Уилсон, – потому что все мы знаем, что Эдди скорее пойдет на смерть, чем обесчестит свою профессию отказом. А Перкинс – преданный друг и самый непоколебимый молодой человек, кого я встречал в жизни.
Эдди и Перкинс кивнули в знак согласия со своими характеристиками.
– А что до меня, – продолжал Уилсон, – то наша встреча с левиафаном разбередила мой орнитологический пыл. Может, он и не птица, но то, что в нашей фауне существует животное легче воздуха, – это же открытие века. Я попаду на обложку «Нешнл Джиографик», если эта дама с гориллами опять что-нибудь не придумает. Поверьте мне, даже дикие базонджи не удержат меня от этого пункта нашей программы.
Я высказала всем свою благодарность и спросила, что нового произошло с нашей последней встречи. Если коротко – ничего хорошего. Эдди нашла нам транспорт – старенький джип, который дожидался нас у северных ворот со свежим маслом и полным баком топлива.
– Машина немного побитая, – сказала Эдди, – но до Кадер Идрис довезет. Заодно я взяла прицеп и восемь коз, чтобы выменять на них безопасный проезд у Силуров.
– Отлично. Мистер Уилсон?
Уилсон рассказал, как попробовал дать небольшую взятку судебному чиновнику, чтобы прощупать почву, но получил в ответ решительный отказ.
– Потом я направился к судье Жиму О’Рурку и объяснил ему, что Лора на самом деле принцесса.
– И как успехи?
– Он рассмеялся мне в лицо и сказал, что «все так говорят» и «приходить, когда я придумаю что-то новенькое».
– Я мог бы попытаться освободить ее магически, – сказал Перкинс, – но это не так просто. Я никогда не использовал заклинание, конфронтирующее с действующим законом, и… это может привести к нежелательным моральным последствиям.
– К чему, к чему? – спросил Уилсон.
– К моральным последствиям. Использование магии для достижения чего-то противного естественному закону правосудия может нанести большой вред. Чтобы направлять магию на неправильный результат, нужно верить, что неправильное – правильно. А потому как принцесса мошенничала, я как бы подозреваю, что где-то здесь есть зерно справедливости – хотя форма наказания и неоправданна.
