Межнациональные и межэтнические отношения в России отягощает иммиграция. Причем это не кратковременное и не конъюнктурное явление. Перемещение потоков населения из одной страны в другую – одна из закономерностей развивающихся процессов глобализации. Согласно докладу Всемирного банка, посвященному перспективам миграции в мире, крупнейший канал миграции в 2010 году – поток из Мексики в США. Второе направление по масштабам миграции – из России в Украину, третье – из Украины в Россию. Этот процесс обмена гражданами между Россией и Украиной, по утверждению Всемирного банка, уже масштабнее, чем эмиграция из Бангладеша в Индию и из Турции в Германию. По оценкам Всемирного банка, в России проживает 12,2 млн мигрантов, что составляет 8,6 процента от ее населения.
Поток трудовой иммиграции в Россию не прекратится, так как трудно ожидать резкого улучшения экономического и социального положения в ряде бывших республик Советского Союза, особенно в Таджикистане, Узбекистане, Киргизии, Молдавии. По данным Всемирного банка, Россия сегодня после США – второй импортер рабочей силы. Положение усложняется в результате того, что русскоязычный поток в Россию практически иссяк – в нашу страну уже переселилось около 6 млн русскоязычного населения из стран СНГ, это в основном славянская часть. Ныне преобладающая часть трудовой миграции – представители так называемых «титульных наций». А по своему социальному составу трудовая миграция – это в основном чернорабочие, в гораздо меньшей степени – мелкие предприниматели, открывающие свое дело.
Наша специфика, которая, очевидно, не скоро будет преодолена, заключается в том, что в России практически отсутствует мобильность рабочей силы и широко распространены соображения престижа при отказе от низкооплачиваемой и особенно черной работы. Это относится главным образом к нашему населению больших и средних городов. Демографический спад и развал профтехобразования также привели к тому, что образовалось большое число свободных рабочих мест в области производства. Трудовая миграция в этом плане выполняет позитивные для нас функции.
Однако наряду с этим существует целый ряд негативных моментов. Назову основные из них:
– мизерный процент ассимилирующихся трудовых мигрантов;
– значительное число нелегальных трудовых мигрантов;
– «захват» ими целых сфер хозяйственной деятельности, чему в немалой степени способствует их крайне низкая зарплата, 10-12-часовой рабочий день без выходных, примитивные условия жизни; нужно прямо сказать, что дешевизна гастарбайтеров является серьезным препятствием на пути технико-технологического прогресса в российском производстве;
– возникновение интегрированных по национальному признаку групп, что приводит к росту преступности;
– межнациональные и межкультурные конфликты мигрантов с коренным населением, угроза религиозных конфликтов с учетом того, что значительная часть гастарбайтеров в Москве и других крупных городах европейской части России – мусульмане;
– отток средств из страны практически без обложения налогом – по некоторым данным, сумма таких средств свыше 200 млрд рублей в год.
И наконец, подпитка ксенофобских настроений в российском обществе – никуда от этого не уйдешь.
Необходима последовательная, взвешенная миграционная политика, направленная на решение следующих задач.
Первая. Дифференцированный подход к трудовым мигрантам. В США, например, четко разграничиваются трудовые мигранты по уровню: специалисты получают право на жительство с перспективой гражданства, сельхозрабочие – право на работу на один год с возможностью продления в случае безупречной характеристики работодателя и соответствующих правоохранительных служб.
Вторая. Создание условий, благоприятствующих ассимиляции мигрантов. С этой целью необходимо введение контроля над деятельностью работодателей, распространение на мигрантов российского трудового законодательства.
Третья. Создание условий, благоприятствующих контролируемой трудовой миграции в Восточную Сибирь и на Дальний Восток не только из Китая, но и из бывших республик СССР.
Четвертая. Обучение части трудовой миграции по специальностям, необходимым для нашей экономики.
Хотелось бы отметить, что целый ряд мер предпринят с целью ввести в законное русло трудовую миграцию, но эти меры лишь частично решили жизненные для сегодняшней России проблемы.
Считаю особенно важным, чтобы идеология, господствующая в обществе, стала выше межнациональных и межэтнических отношений. К сожалению, такой идеологии в России нет. А в Советском Союзе, в этом полностью согласен с президентом Д. А. Медведевым и председателем правительства В. В. Путиным, именно идеологическая субстанция сложилась над межнациональными и межконфессиональными отношениями. Можно относиться по-разному к сущности идеологии в советский период, но не уйти от крайней необходимости идеологической работы как средства сплочения и развития общества.
В этой связи первостепенное значение приобретает идеологическая работа правящей партии – «Единой России».
За последнее время в России стали популярными слова «консерватизм», «консервативный». Любимый мною актер и кинорежиссер, которого знал еще в его ребячьем возрасте, Никита Сергеевич Михалков написал «Манифест просвещенного консерватизма». Мне понятно, что в консерватизме Михалков ищет спасение духовных, моральных ценностей нации, защиту от периодически случающихся в нашей стране сбросов на свалку того, что традиционно дорого россиянам. Очевидно осознавая негативные стороны понятия «консерватизм», он воспевает в своем манифесте не какой-нибудь, а именно «просвещенный консерватизм».
Партия власти, как именует себя «Единая Россия», объявила своей идеологией «российский консерватизм». Что понимается под этим? Если сохранение всего полезного, что было и в дореволюционное время, и в советский период, я придерживаюсь аналогичной точки зрения. Если речь идет о неприятии неподготовленных, не имеющих под собой материальной основы и непродуманных идей, за которые платит народ, я тоже их не приемлю. Однако традиционное представление о консерватизме, широко известном в мире как идеологическая ориентация и политическое движение, включает в себя и другие принципы. Один из них – отрицание необходимости роста и расширения социальных бюджетных затрат. Другой – отказ от радикального реформирования общества. Конечно, идеология консерватизма видоизменялась и со временем, и от страны к стране. Однако эти принципы в той или иной пропорции сохранились в виде критериев консерватизма.
Думаю, что крайне неубедительны попытки авторов и приверженцев понятия «российский консерватизм» обойти эти подводные камни. Председатель Высшего совета партии «Единая Россия» Б. В. Грызлов назвал российский консерватизм «открытым». Очевидно, имелось в виду, что к партии могут присоединиться все те, кто принимает ее идеологию. Вырисовывается иная картина: в идеологию «Единой России» со всех сторон – и слева, и справа – начали вливаться идеологические постулаты, сделавшие российский консерватизм, мягко говоря, всеядным и оторванным от жизни. Член руководства «Единой России», возглавляющий комиссию президиума Генсовета по агитационно-пропагандистской работе, например, считает, что идеология этой партии «ставит в центр не социально-экономический, а геополитический вопрос… Если в Европе несколько десятилетий существует устоявшаяся общественная система, в рамках которой главным является вопрос соотношения социальной справедливости и экономической эффективности и отсюда главный спор – это спор социал-демократов и либерал-консерваторов, то в России основной идеологический конфликт сегодня иного порядка. Это вопрос о месте России в современном мире». Разве не смахивает этот вывод на отвлечение идеологии российского консерватизма от жгучих внутренних проблем России? А сегодня в России проявляются в острой форме не надуманные, а реальные противоречия, и не только на национально-этнической почве, но и в экономической практике. Одно из них – между теми, кто исходит из необходимости выполнить социальные обязательства государства, увеличивать, расширять их, и теми, кто считает, что можно пренебречь этими обязательствами ради экономической активизации. Потерпят, мол. Это, кстати, слепок с того, что происходит ныне и в Европе, и в США.
