В какой-то момент Авраам просмотрел раскиданные по столу бумажки и сказал:
– Когда мы были у вас в первый раз, ваша жена сказала… поглядим… она сказала, что слышала, как в квартире Офера спорят или ссорятся, и что вроде это было вечером накануне его исчезновения. Вам никакого такого события не припоминается?
Авни ответил, что нет. Что еще за событие? Наверняка это было что-то по телевизору.
– Вам слышно все, что происходит над вами?
– Обычно нет. Слышимость, как в любом многоквартирном доме. Но я уже сказал той вашей сотруднице, которая меня опрашивала, что, по-моему, главный шум в доме производим мы сами.
Авраам спросил, не хочет ли он что-нибудь добавить, и учитель отрицательно покачал головой. И тогда инспектор попросил его сказать, что, по его мнению, произошло с Офером.
– Попробуйте прислушаться к тому, что вам подсказывает шестое чувство. Попробуйте представить в воображении, где он находится в данную минуту. Сейчас.
Зеев не знал, что ему ответить. Если б этот вопрос был задан в начале беседы, у него было бы больше сил на придумку возможного сценария.
– Представить в воображении? Как я могу представить в воображении, где он находится? Я лишь надеюсь, что с ним ничего не случилось. Что он в хорошем месте.
Авни собрался встать. Его паспорт лежал на столе, и он спросил, указав на него:
– Можно?
Но Авраам все не отпускал его.
– Когда вы ему преподавали, родители всегда были дома? В котором часу проходили эти уроки? – начал он задавать новые вопросы.
– Откуда мне помнить? Думаю, что Хана обычно бывала дома.
– Можете сказать, в котором часу проходили эти уроки?
– Каждый раз по-разному. Как правило, около пяти или шести вечера.
– Вы когда-нибудь встречались с Офером в другом месте? Я имею в виду, не в его квартире?
Этот намек потряс Зеева.
– Нет, – сказал он. – С какой стати нам встречаться в другом месте? Вы меня в чем-то подозреваете?
– Ни в коем случае, – заверил его Авраам. – Я пытаюсь выяснить, не видели ли вы его где-то случайно. Я следователь. Это моя работа.
* * *
По дороге домой Зеев заколебался, не вытащить ли ему письмо из почтового ящика. Возможно, причиной этого были последние вопросы Авраама, снова пробудившие в нем смутный страх.
Письма в ящике не было.
Авни зажег на лестнице свет и поискал коричневый конверт в ведерке для мусора, стоявшем в подъезде, а потом вернулся к ящикам и стал искать возле них.
В тот вечер Зеев не стал писать новое письмо. Он испытывал страшную усталость и рано пошел спать. Но не заснул, а улегся на спину, уставился в потолок и припомнил запах кожи Михаэля Розена и его длинные ноги. Пожалел, что не взял в библиотеке «Письмо отцу» Кафки. Михаль развесила выстиранное белье и вошла в спальню, но он закрыл глаза и притворился спящим. Она читала в кровати книгу Эшколя Наво, и именно в эту минуту кто-то в квартире наверху – в трех-четырех метрах над ним – читал его письмо. Мать Офера? Отец?
Начиная со вчерашнего дня, Зеев пытался представить себе их реакцию. Они были первыми его читателями. Читали они это письмо вместе или по отдельности? И какова была их реакция? Как жаль, что он не может проследить за выражением их лиц, пока они читают… Видимо, во сне он повернулся спиной к спине Михали. Она была рядом, но ничего не ведала. И жаль, что так.
Сон был короткий и полный сновидений, как всегда.
Авни проснулся перед рассветом и прямо в трусах и майке почапал на балкон. Не почистив зубы и не налив себе чаю. Чернота снаружи стала голубеть, и пока он писал второе письмо, на улице царила тишина.
* * *
Авраам Авраам сидел в своем кабинете. Наконец-то этот день закончился!
Он был уверен, что теперь, через пять дней после начала расследования, что-то наконец сдвинулось с места. В мире и в нем самом. На часах было почти восемь. Полицейский был голоден, и ему хотелось пить. Он набросал для себя дополнительные вопросы, которые хотел задать Рафаэлю и Хане Шараби. Спросить их про Зеева Авни. Разумеется. Про эти частные уроки. Почему они решили их прекратить. Нужно узнать их мнение об Авни и мнение о нем Офера. Эта беседа с учителем вызвала у инспектора сильную тревогу.
Пока он сидел с Авни, Элиягу Маалюль подскочил в участок и оставил у дежурного для Авраама результаты разговоров, проведенных утром в школе, с одноклассниками Офера и с ребятами из школы в Кирьят-Шарете. Инспектор просмотрел их. По опыту совместной работы с Маалюлем, он помнил его тщательность: этот человек записывал каждый заданный вопрос и каждый полученный ответ. На участке прикалывались, что он и разборки с женой фиксирует таким же макаром.
Девочка, с которой пропавший парень собирался в кино, мало что знала. Офер не отменял свидания, назначенного на вечер пятницы. О его исчезновении она узнала от подруги, сестренки его одноклассника.
Шрапштейн отправил ему эсэмэску, написав, что «летит домой», что его направление расследования становится все горячей, и что он надеется, что завтра приведет подозреваемого на дознание. «Инстинкт подсказывает мне, что там дело нечисто», – значилось в сообщении.
Аврааму Аврааму тоже пора было «лететь домой». Там его ничто не ждало. По третьему каналу шел «Закон и порядок», эпизод, который он видел минимум пять раз и уже обнаружил все ошибки, допущенные полицейскими во время расследования. Без особых причин инспектор сел и прочел вторую страницу записей бесполезной беседы Элиягу Маалюля с Литаль Ахарон, ученицей десятого класса из школы в Кирьят-Шарете.
Вопрос: Сколько раз вы разговаривали?
Ответ: Вроде бы два раза.
Вопрос: Когда?
Ответ: Не знаю. Может, в четверг и во вторник. Не в понедельник.
Вопрос: В четверг полторы недели назад?
Ответ: Не в последний четверг, а перед этим.
Вопрос: Это Офер тебе позвонил?
Ответ: Да.
Вопрос: Оба раза?
Ответ: Да.
Вопрос: И о чем вы разговаривали?
Ответ: Он спросил, не хочу ли я завтра сходить с ним в кино.
Вопрос: Это было в первом разговоре? В четверг?
Ответ: Да.
Вопрос: В котором часу он позвонил?
Ответ: Откуда мне помнить? Вроде бы вечером.
Вопрос: И что ты ему сказала?
Ответ: Сказала, что хорошо бы, но у меня семейный ужин и завтра я не смогу.
Вопрос: И что?
Ответ: Он сказал, ничего, может, в другой раз. Я решила, что он подумал, что я вру, и тогда сказала, что можно в субботу. Но вспомнила, что и в субботу не смогу.
