— Что случилось, Касал? Кто расстрелял твоих людей?…
Тот в двух словах описал стычку на поляне, намеренно опустив подробности своего бегства.
— И сколько же их было?
— Посчитать не получилось. Человек пять или шесть.
— Ну и что думаешь? Где их искать?
— Думаю, они где-то рядом. В джунглях. Надо проехать по опушке и поглядеть, нет ли следов или сломанных веток.
— А сколько прошло времени с момента боя на поляне?
— Полтора часа.
— Думаешь, они все еще здесь?
— Не знаю. Но проверить надо.
— Садись, поехали…
Глава седьмая
— Видал, какая стройняшка! — восхищенно зашептал молодой капитан-вертолетчик, провожая взглядом прошедшую мимо красотку.
— Да-а, — согласился капитан постарше. — И попка круглая, и грудь четвертого размера, и мордашка симпатичная.
— А ножки!
— Да и ножки ровные…
Стуча каблучками, красотка продефилировала с подносом к дальним столикам и принялась обслуживать авиационных техников. Все в ней вызывало восхищение: стать, манеры, фигура, лицо, прическа, ноги…
Пока не были найдены Карбанов, Гусенко и Тараев, на смену им из России прибыл другой экипаж. Командовал им опытный летчик первого класса капитан Анатолий Кривошеин. Летчиком-штурманом был капитан Алексей Лапин, бортовым техником — старший лейтенант Леонид Зотов. Эти парни перегнали из столицы новую транспортную «восьмерку» и в течение ближайшей недели должны были досконально изучить новый для себя район полетов. А потом уж приступать к полноценной работе.
В данный момент все трое сидели за одним столиком в столовой и, уминая свежую окрошку, любовались формами небезызвестной официантки — Маринки Силантьевой. Разнеся несколько порций второго блюда, она снова прошла мимо, элегантно помахивая пустым подносом.
— Комендант на инструктаже не про нее ли, случаем, предупреждал? — вдруг припомнил штурман.
— А чего он говорил? Я ж вертолетом занимался — не слышал, — спросил «бортач».
— Будто есть среди официанток одна оторва, доставшая его до корней седых волос, — намазывая горчицей кусок хлеба, сказал командир. — Типа женщина легкого поведения… В общем, кандидат номер один на досрочное прекращение командировки и убытие на родину.
— Толя, а кто в эту дыру еще поедет работать? — криво улыбнулся штурман. — Я успел поинтересоваться, и мне сказали, что здешняя зарплата меньше московской, условия жизни, как у студентов в общаге, к тому же случаются всевозможные редкие заболевания, свойственные для Центральной Африки. А комендант и прочие начальнички хотят, чтобы сюда рвались выпускницы МГИМО или высокоморальные барышни. Смешно, ей-богу! Живут в каком-то придуманном им мире! Хорошо, хоть эти соглашаются приехать и работать…
— Согласен, — кивнул бортовой техник. — Да и вспомните, кто нанимается официантками в столовки к военным? В основном дамы, которым давно пора замуж. В столовой у них масса возможностей найти кавалера и стать наконец-то чьей-то женой. Я ни в коем случае не хочу сказать о них ничего плохого, каждый, в конце концов, имеет право на счастье, но встречаются и такие, что только диву даешься, какие фортели выкидывают, лишь бы затащить первого встречного как можно быстрее в ЗАГС. Как с ним потом жить — вопрос третий. Главное — штамп в паспорте. Однако таких гораздо меньше, чем нормальных девушек.
Покончив с закуской, командир отодвинул пустую тарелку.
— Это верно. Я в трех гарнизонах послужить успел — всякого насмотрелся. Но возьми Марию Степановну в Магдагачах — порядочная женщина, и остальные тоже.
Вспомнив пожилую официантку из родного гарнизона, парни заулыбались. Мария Степановна была супругой подполковника Маркова — такого же пожилого штатного руководителя полетов. Ее жизнь была устроена, имелись трое детей и даже один внук, Маркова ей вполне хватало, в общем, порядочности в ней — хоть отбавляй.
Увидев, что официантка направляется к их столику с полным подносом, авиаторы притихли.
Приблизившись, молодая женщина поставила одну порцию перед командиром, вторую — перед штурманом. А когда подхватила с подноса третью, заметила, как бортовой техник завороженно пялится на ее грудь.
— Нравится? — с томной усмешкой спросила она, даже не пытаясь затруднить наглецу бесплатный осмотр ее прелестей.
Зотов проглотил вставший в горле ком и честно признался:
— Очень. У вас замечательная грудь.
— Рада слышать, — как ни в чем не бывало, принялась собирать она пустые тарелки из-под первого.
— Простите, а можно узнать ваше имя? — поинтересовался штурман Лапин.
— Это не секрет. Мариной меня зовут.
— Очень красивое имя. А мы вот недавно прибыли и пока никого здесь не знаем.
— Еще узнаете.
— А сегодня можно? — провоцировал штурман.
Она перевела на него взгляд, оценила. Накрашенные губки тронула ироничная улыбка.
— А не передумаешь?
— Я?! Никогда!
— Ладно, красавчик. Подходи, как стемнеет, в курилку.
— В какую?
— Возле третьего модуля.
Собрав посуду, девица удалилась к окошку моечного зала.
— Да-а… Прав был комендант, — переглянулся с друзьями «бортач». — За такой глаз да глаз нужен.
— Очень соблазнительная женщина! — оценил командир. — Не был бы женат — обязательно завел бы романчик.
— Леш, а меня с собой возьмешь? — жалостливо глянул на штурмана Зотов.
— Зачем ты мне нужен?
— Ну, пожалуйста. Вдруг у нее найдется подружка?!
— Ну, так знакомься — все ее подруги здесь.
— Ле-еш, возьми-и!
— Посмотрим…
Пожилой комендант Валерий Иванович Ивлев всячески следил за дисциплиной на территории вверенной ему базы и слыл грозой подобных девочек. Если командир базы — подполковник местной национальной гвардии Ува Баладу — отвечал за материально-техническое обеспечение и охрану, не вмешиваясь в личные отношения сотрудников, то в обязанностях коменданта как раз и был надзор за «облико морале».
— Вы прибыли в «Сонмар» работать и выполнять интернациональный долг, а не позорить нашу великую державу! — читал он нотацию очередной девице, пойманной в пьяной компании авиационных техников или возле казармы национальных гвардейцев.
Как правило, его лекции результатов не давали, за все время существования базы он добился высылки лишь двух мадам, поведение которых и впрямь зашкаливало. На смену высланным присылали очередных, но паиньками они были только на собеседовании в Управлении кадров Министерства обороны. Приезжая сюда, пару недель приобщались к здешней жизни: привыкали к смене часового пояса, вникали в распорядок. И тоже начинали похотливо поглядывать на мужчин.
