Ева прошлась вокруг доски, посмотрела на экран.
– Опять южный кусок, хотя, может, что-то у них там стряслось, и надо срочно драпать. Или просто взяли да поехали. Расстояние больше, чем с юго-востока, поэтому начали, наверно, еще летом. Да, скорее всего. О зиме не думается, просто пускаешься в путь. А значит, нас ждут ненайденные трупы и висяки.
– За начальный пункт можно взять любую точку: Аризона, Нью-Мексико, Оклахома. Все, что севернее, – вряд ли.
– Да, этим-то он мне нравится и не нравится… – Ева задумчиво сунула большие пальцы в карманы. – Могли начать где угодно, с самой западной точки. По карте вполне логично. А время… Вероятно, первое убийство где-то здесь? Это у нас что?
– Нью-Мексико.
– Почему у топографов и географов сплошь какие-то «Нью»?
– И это говорит жительница Нью-Йорка!
– А вопрос остается. Если так по сердцу Мексика, Гэмпшир и Йорк, на кой ляд оттуда уезжать?… Короче, или здесь, или в Техасе и Оклахоме. Ставлю на этот маршрут, как и компьютер. С юго-востока Техаса через Луизиану, Миссисипи и Арканзас. И чего эти названия все такие странные? Ар-канзас… Интересно, Канзас не возражал?
Рорку последнее замечание показалось вполне обоснованным.
– Не знаю.
– К делу не относится, и все-таки вопрос… По-моему, второй вариант.
И опять, как ни странно, Рорк согласился.
– Только вот почему? Еще один вопрос…
– А все то же: с юга на север, из тепла в холод. Нюхом чую.
– Кажется, я тоже. Или, может, привык к ходу твоих мыслей.
– Ага. Или просто потому, что это правда. Покопаем заявления о пропаже и висяки на других маршрутах, но я сосредоточусь на втором.
Ева потянулась за кофе на столе и обнаружила, что он исчез. Не успела нахмуриться, как Рорк протянул ей чашку с тем, что осталось.
– Отлично, – снова заговорила она. – Есть, чем заняться, пока не объявится новый труп.
Рорк взъерошил ей волосы.
– Оптимизм, однако!
– Причем стопроцентный: труп будет! Только гадко сознавать, что расследованию поможет очередная смерть.
Ева снова вгляделась в карту и покачала головой.
– Все, что мы можем, – искать предыдущие жертвы. Соберу в кучу материал, отошлю, кому полагается. И пусть Пибоди начинает с первым вариантом.
– А я давай проверю третий, маловероятный. Если и не найду ничего, просто вычеркнешь из списка.
Она посмотрела на мужа, представительного даже в домашней одежде. И ведь наверняка своих дел по горло…
– Скучная коповская работа на целую ночь.
– Настолько скучная, что параллельно решу кое-какие менее скучные вопросики.
– С меня причитается!
– О графике погашения задолженности поговорим позже.
– Как будто я не знаю, в какой валюте отдавать!
Он рассмеялся и притянул ее для поцелуя.
– Вот так я и стал самым богатым человеком в мире.
– Ты и без того самый богатый, почти.
– Без тебя – нет. – На сей раз он нежно поцеловал ее в лоб. – Теперь – нет.
Ева вернулась к столу и подумала, что Рорк не лукавит. Она его понимала. Когда-то и ей хватало значка полицейского. Абсолютно хватало. Теперь – нет.
Перепоручив один маршрут Пибоди, а другой мужу, Ева, засучив рукава, взялась за наиболее вероятный. Пробила по международной базе все отрезки пути, запрашивая по отдельности заявления о пропаже, нераскрытые убийства и комбинацию того и другого.
Результатов, как обычно, пришлось ждать, и она подошла к доске. Выбрала наугад жертву.
Села, перечитала материалы, спрашивая себя, что сделала бы иначе, будь у нее больше информации. Представила схему.
Налицо эскалация жестокости и продолжительности пыток. Причем интервал между убийствами сокращается.
Типично для психопатологии массового убийцы.
Время между тем, когда жертву в последний раз видели в живых, и обнаружением трупа выросло с восемнадцати часов до сорока девяти. Промежуток между смертью первой жертвы и захватом второй – десять дней. Между пострадавшим в Нью-Джерси и Купером – всего четыре.
Если она права, преступники больше не кочуют, осели. Никаких теперь маленьких городов, глухих дорог. Да здравствует мегаполис!
Она повернулась в кресле и посмотрела в темное окно.
Уже, наверно, кого-нибудь схватили. Или вот-вот. Если схема не изменилась – сегодня ночью. Значит, у нее два дня, чтобы найти их и спасти чью-то жизнь.
Ее глаза в ужасе округлились, когда по экрану побежали результаты. Чертова прорва заявлений о пропаже и нераскрытых убийств!
Сосредоточилась на третьей колонке – комбинации двух первых.
Вошел Рорк.
– Кажется, у меня кое-что… – Вскинул брови, заметив ожесточенное выражение ее лица. – А ты, видимо, напала на след…
– Юго-восток Миссури. Этот клинышек между Арканзасом и Теннесси.
– Глухие края, прозвали Загогулиной.
Ева вскинула на него взгляд.
– Проверял?
– Краем глаза. Парень, девятнадцать лет, пропал теплым сентябрьским вечерком, возвращаясь с тренировки по бейсболу.
– Обнаружили почти неделю спустя, в лесу, на территории Теннесси. Полуразложившегося и обглоданного хищниками. Сломанное запястье и пальцы, колотые и резаные раны. Следы сексуального насилия отсутствуют, зато есть признаки, что был связан по рукам и ногам. Удар тупым предметом по затылку, ожоги. Пропал за десять дней до нашей первой жертвы. Знака сердца не обнаружено, хотя с учетом времени и животных – неудивительно. Если идти дальше от этого пострадавшего…
– Ноя Пастона.
– Да, если от Ноя Пастона идти к нашей первой жертве, получаем Аву Эндерсон.
Рорк присел на край стола.
– А я ее пропустил…
– Ее все пропустили. Пропала, как раз когда двое подростков наткнулись на труп Пастона. Ехала одна из Мемфиса в Нэшвилл. В последний раз видели в забегаловке около семи вечера, в десяти милях от шоссе. По словам официантки, разговорчивая девчонка. Ехала в Нэшвилл к подругам и, поскольку встреча с ними намечалась только на следующий день, подумывала где-нибудь заночевать и наутро пуститься в путь со свежими силами. Да и машина что-то барахлила.
Ева вывела на экран фото с удостоверения личности.
– Хотела что-нибудь тихое, подальше от города. Официантка посоветовала маленькую гостиницу. Эндерсон проверила по карманному компьютеру, осталась довольна и забронировала комнату.
– Полагаю, так до нее и не доехала.
