На Мейлимир опускалась ночь, и город походил на искаженную объемную шахматную доску. В жилых районах господствовал полумрак. Только дома и дороги вырывали из мглы стройные шеренги летучих фонарей. Зато в развлекательных районах день словно и не заканчивался. За окнами машины будто мелькали сотни часовых поясов, перемешанные по воле шутника-бога и скомпонованные как попало. Раннее утро сменялось глубокой ночью, яркий полдень – вечерними сумерками.
А в небе, как и положено в такое время суток, проступили яркие градины звезд, окружив луну веселым хороводом. Абсолютно круглая, почти идеальная, она светила все ярче. Я вдруг вспомнила, как на одном из заданий вербер сказал мне: «Полная луна всегда предрекает важные события в жизни сильных колдунов»… О чем она шептала мне сейчас, эта пухлощекая небесная подруга? Я решила не задумываться. Дело сделано, назад пути нет.
В машине слабо пахло грушами – спелыми, с кислецой, играла ненавязчивая, тихая мелодия. Рис крепко обнимал, возвращая толику уверенности измученной душе. Я положилась на лельдиса целиком и полностью. Просто потому, что иначе не получалось…
Глава 10
Колеса коснулись твердой опоры, и машина провалилась с парковки внутрь правительственного здания. Бриолис не обманул – предупредил охрану и медиков, надеюсь, тоже. В прошлый раз на машине нас не впустили, такси осталось снаружи.
Нина рассказывала, что нормы охраны правительственных зданий давно морально устарели. Такси управлялись последним детищем техномагии – автопилотами-телепатами. Очередным супер-пупер-мегазаклятьем, почти живым существом без телесной оболочки. Оно считывало мысленные и словесные приказы клиентов, включало музыку, меняло отдушки. Но по окончании полета память энергосущности затиралась автоматически. Она ничего никому не могла рассказать, даже если бы очень захотела. Так что предосторожностей не требовалось.
Нас доставили в сиреневое помещение с округлым потолком, похожим на тюбетейку. На первый взгляд ничего особенного здесь не было.
Больничные койки, парящие над полом, зеленые сканеры и полное отсутствие запахов. Все, как в обычной элитной клинике, которых в городе сотни. Но, даже не включая аурное зрение, я задыхалась от наплыва мощной энергии. А когда включила, чуть не ослепла. В который уже раз за последнее время. Надо бы научиться приглушать способности. Иначе глазам конец.
Машина зависла внутри пестрого клубка сверкающих заклятий. Нити их змеились повсюду. Тянулись от потолка к полу, от стены к стене, опутывали кровати диковинными узорами.
Четверка сильных магов, с аурами, похожими на столбы сине-зеленого пламени, неторопливо бродила между постелей. Старательно огибала путы заклятий, что-то проверяла и записывала в мини-компьютеры, похожие на спичечные коробки. Оттуда при необходимости выплывало изображение клавиатуры, экрана любого размера и формы.
Рис выскочил наружу, дал знак дракону с черным ершиком волос и очень вытянутым черепом. Тот остановился, окинул нас понимающим взглядом и открыл задний отсек машины…
Будто в полудреме наблюдала я, как мамина кровать послушно летит за врачом. Чуть вздрагивают от быстрого движения худенькие пальцы, под веками неспешно двигаются глаза, словно пациентка видит спокойный сон. Грудь мерно вздымается – все эти годы мама дышала сама. Черные волосы шелковистыми вихрами лежат на подушке. Она совсем не изменилась…
У меня щемило в груди, воздух не желал заходить в легкие, застрял в горле вязкой тягучей массой. Реальность воспринималась мозаикой образов: ярких и смазанных.
Зал окутывает напряженная тишина. Беззвучно шагают деловитые маги, так же двигается и Рис. Беззвучно работают заклятья и сканеры. И только бешеный стук сердца в ушах нарушает тишину и спокойствие.
Зеленые сканеры подплывают к маме, кружат, мельтешат, исследуют.
Рис протягивает врачу руку. Заклятье невидимости, магическая упаковка рассеивается и… в ладони лельдиса вспыхивает аурное пламя. Взвивается вверх, распускается диковинным соцветием и озаряет комнату пестрым светом. Лучи пронзают каждый миллиметр пространства, превращая зал в феерию красок. Артефакт… Я забыла о нем, погрузилась в переживания, а Рис не забыл…
Дракон с черным ершиком пораженно глядит на прибор, будто не верит своим глазам. Осторожно касается устройства ладонью, и сияние затухает. Комната обретает прежний вид и цвет. Медленно вытекает из артефакта тугая струя энергии, врезается в тело врача и растворяется в ауре. Громадный фантом зеленого ящера начинает светиться, как лампа накаливания. Неоновыми нитями вспыхивают очертания громадных крыльев, перепонки, усы и когти. Энергия перетекает быстро, резко обрывается, и прибор гаснет, как фонарь с разряженной батарейкой. Врач кладет артефакт на подоконник – он больше не нужен и неважен. Устройство «обесточено» окончательно и бесповоротно. Надеюсь, его мощи достаточно. Магии самых сильных колдунов не хватило, чтобы вылечить маму. Одна надежда на местных кудесников и прибор, что едва не стоил нам жизни.
Рис подает руку. Секунду я смотрю на нее, страшась вылезти из своего кокона, покинуть спасительный салон машины. Лельдис ждет – не торопит, не двигается. Его рука, такая твердая и горячая, придает мне толику сил. Синие глаза Риса лучатся теплотой и участием. Я кутаюсь в них, как в шерстяной плед морозным зимним вечером, собираюсь с силами и выпрыгиваю наружу.
Ватные ноги едва слушаются, колени не гнутся. Откуда-то подплывает кресло – лилово-розовое, как свежий синяк. Я опускаюсь в него и снова жду…
Ждать… сегодня это мое призвание и самое важное задание. Я так часто ждала чудес рядом с мамой – молилась неведомым богам, успокаивала себя, что, кажется, уже привыкла. Адаптировалась, насколько это возможно.
Медики деловито семенят мимо, почти не обращая внимания. Занимаются пациентами, не отвлекаясь на наше присутствие.
Дракон с черным ершиком стремительно плетет вокруг мамы изящную паутину заклятий. Одно за другим они опутывают кровать, медленно оседают на неподвижное тело и проникают все глубже.
Я отворачиваюсь, пытаюсь сконцентрироваться на худощавом василиске с длинной русой косой-колоском. Костлявый и нескладный, он движется рвано и суетливо. Работает с другим пациентом. Бледное лицо колдуна средних лет расчерчивает жесткая сетка старческих морщин. Впалые щеки потемнели, синяки под глазами почти черные. Под синей простыней угадываются очертания иссохшего тела. Колдун похож на живую мумию, и причина его состояния ясна даже мне. Аура пациента испещрена рваными дырами. Будто ее пробивали мириады раз, прошивали боевыми заклятьями вдоль и поперек. А потом, для верности, добавляли еще. Как он еще жив?
Дракон с непропорционально маленькими стопами и пышной каштановой гривой ворожит над дальней кроватью. К нему то и дело подскакивает сфинкс с золотыми кудряшками ангелочка и веснушками по всему лицу. Пациент лежит ко мне затылком. Я вижу только кирпичного цвета волосы, мочалкой разметанные по подушке, синюшные уши с розовым ободком и капельки испарины на бледном лбу.
