Ничем. Потому что ему редко бывало скучно. Обычно он брал на дом работу. Друзья! Конечно же самым лучшим будет позвонить друзьям! Но Уоррен не ответил на его сообщение, а Хендрикс уехал по делам в Нью-Йорк.
Услышав, как Вив вставила ключ в замок, Джонас быстро поднялся с дивана, чтобы встретить ее. Но он был испуган тем, как его пульс участился при мысли о встрече с ней.
Вив открыла дверь и вошла в квартиру. Когда она увидела Джонаса, стоявшего в холле со скрещенными на груди руками, ее улыбка стала шире.
– Привет, – сказала она. – Ты ждал меня?
Нет! Это слово чуть не слетело с его уст, прежде чем он успел подумать. Он же не мог отрицать этого, после всего, что было?
– Да, – признался он и протянул ей обтянутую блестящей синей фольгой коробку. – У меня кое-что есть для тебя.
Ее глаза расширились, и она взяла коробку из его рук. От Вив исходил соблазнительный аромат ванили, который снова заставил его думать о сексе и о том, что они теперь женаты.
Почему он не может встретить свою жену на пороге, если ему этого хочется? Это ведь не было преступлением. И это ничего не значит.
И повторения прошлой ночи не будет. Ему следует первым делом установить границы. Вив почти прижала его к стенке, и это ему не нравилось. Нет, нравилось. Она была так соблазнительна! Но если она могла отвлечь его от работы, какие еще барьеры она снесет? Он не мог позволить себе так рисковать. Вив нетерпеливо открыла коробку и громко ахнула.
– Джонас, это слишком, – запротестовала она со смехом и протянула ее Джонасу, словно собираясь вернуть.
– Вовсе нет. Как раз то, что надо.
И прежде чем она успела отказаться от подарка, который он выбирал целых полчаса, Джонас вынул из коробки роскошное бриллиантовую подвеску на цепочке и расстегнул замок.
– Молчи! И повернись ко мне спиной.
Она послушно повернулась и убрала волосы с шеи, чтобы они ему не мешали. Он надел на нее цепочку и застегнул замок. Потом аккуратно повернул кулон так, чтобы огромный бриллиант в десять карат оказался в том месте, где начиналась прелестная ложбинка между ее грудями.
Его губы горели от желания прикоснуться к этой ложбинке.
– Ну, если ты уверен… – пробормотала Вив и расслабилась.
– Да, я уверен.
Она имела в виду бриллиант. Вероятно. Но его губы уже приникли к ее обнаженной шее. Он положил руки ей на талию и притянул ее к себе. Мягкие ягодицы коснулись его затвердевшей плоти, и Джонас застонал. Он хотел повторения прошлой ночи. Прямо сейчас.
Он быстро стянул с нее платье и сильнее прижался к ее обнажившимся ягодицам. Между ним и раем оставались лишь его брюки и боксеры, и он хотел скорее избавиться от этого барьера.
Вив выгнулась ему навстречу, и он взялся за резинку ее трусиков. Мгновение – и они полетели на пол. Он шире раздвинул ее ноги и погрузил палец в ее горячее, влажное лоно.
Джонас почувствовал себя так, словно его пронзила молния. Он хотел оказаться внутри ее и с трудом контролировал себя. Он не мог ждать. Погрузив второй палец в ее шелковое лоно, он снова застонал, и Вив выкрикнула его имя и теснее прижалась к нему.
Знала ли она, как мучительно он хочет стянуть с себя одежду и полностью слиться с ней? Каждый мускул его тела был напряжен, и сила воли покидала его.
Но тут Вив достигла пика наслаждения и громко закричала, содрогаясь всем телом. Закрыв глаза, Джонас упивался ее восторгом. Она обмякла в его руках, и он стал шептать ей на ухо слова ободрения.
– Позволь мне уложить тебя в кровать, – пробормотал он наконец, и Вив кивнула.
Он потянул ее в спальню, по пути стаскивая с себя и с нее одежду. На этот раз он ничего не порвал. Потому что полностью контролировал ситуацию. И наконец она опустилась на постель, обнаженная, и призывно улыбнулась ему. Больше всего ему хотелось как можно скорее слиться с ней, но внезапно он замер.
Это его жена лежала на кровати.
Его сердце сжалось, и он почувствовал, как огонь охватил его тело даже в тех местах, которые он не считал эрогенными зонами. И внезапно он осознал, что смотрит не на ее тело, а на ее улыбку.
Что случилось с ним? Перед ним лежала обнаженная женщина, но он видел лишь ее улыбку. Он заставил себя перевести взгляд на ее грудь и испытал удовлетворение от того, как напряглись и затвердели ее соски. Это было уже лучше. Это был всего лишь секс. Только секс, и ничего более.
Со стоном он опустился на колени и стал покрывать поцелуями ее бедра. Он вполне мог бы остановиться, если бы захотел. Он полностью контролировал свои желания и эмоции. Эта женщина не могла довести его до точки невозврата. Ни в постели, ни вне ее. И чтобы доказать это, он раздвинул ее бедра и приблизил лицо к центру ее желания.
Она громко вскрикнула, когда его язык принялся ласкать самые интимные части ее тела. Джонас снова застонал, когда терпкий мускусный запах окутал его. Его плоть сделалась такой твердой, что он почти потерял самоконтроль. Он хотел почувствовать, как ее мускулы сожмут эту плоть. И видеть при этом ее лицо. Он хотел этого больше всего на свете. Но он отказывал себе в этом удовольствии, потому что не она владела ситуацией, а он сам.
Она приподняла бедра ему навстречу, и он принялся ласкать и дразнить языком самую чувствительную точку ее тела. Снова и снова. Пока она не начала извиваться под ним. И наконец она закричала, достигнув кульминации, и бессильно откинулась на подушки. И только тогда Джонас позволил себе поддаться своему желанию.
Он лег поверх нее и впился губами в ее губы. Она тут же принялась ласкать его языком, и Джонас застонал. И прежде чем он понял ее намерение, Вив обхватила пальцами его плоть и направила ее к центру своего желания.
Он едва сдержался, чтобы не войти в нее одним резким движением. Медленно, очень медленно он стал погружаться в нее. Ее набухшая влажная плоть стиснула его. И чем глубже он погружался, тем восхитительнее это было.
Он встретился с ней взглядом и утонул в глубине ее горящих глаз. Это она наполняла его, а не наоборот. Но как такое было возможно? Он не мог это предвидеть, но не мог и отрицать этого.
И наконец не осталось ничего, кроме их обнаженных тел, слившихся воедино. Джонас собирался держать себя под контролем, чтобы доказать себе что-то, хотя и не знал, что именно. Но когда она стала извиваться под ним, все мысли окончательно покинули его. И когда она дошла до высшей точки наслаждения, он уже не мог сдерживать себя. Его собственный оргазм был таким мощным, что ему показалось, будто он перешел в другое измерение. И в этом измерении он мог смело сказать ей о тех чувствах, которые сдавливали его грудь.
Но это в другом измерении. А сейчас он мог притвориться, что эти чувства не существуют. Если он не пожелает признать их. И это будет означать, что он не нарушает своей клятвы.
Когда его мускулы расслабились, он перекатился на бок и откинулся на подушках, одной рукой прижимая к себе Вив.
