– То есть провести исследование.
– Да.
– Но я боюсь, что любой детектив, кому я напишу, не поверит, что я писатель, потому что у меня еще не вышло ни одной книги, он ведь наверняка это узнает, на то он и детектив, чтобы раскапывать информацию. Поэтому, прежде чем ему писать, было бы здорово опубликовать несколько рассказов в разных литературных журналах, а может, и выиграть пару конкурсов, чтобы подтвердить, что я писатель: тогда детектив точно согласится взять меня с собой на дежурство.
– Еще бы.
– Не говоря уже про книги об экстрасенсорных способностях и прочих паранормальных явлениях, которые мне надо прочитать, чтобы моя история смахивала на правду. В общем, прежде чем сесть за роман, надо столько всего сделать, что не знаешь, за что хвататься. Это, конечно, расхолаживает.
– Ты меня хочешь попросить о чем-то конкретном?
– Если бы я подписал контракт с издательством, то любой детектив тут же поверил бы, что я писатель, к тому же у меня появился бы стимул начать работу. Ну и аванс, само собой, а то я как раз хотел сделать ремонт на кухне.
– Ты хочешь, чтобы я тебя познакомил со своим издателем?
– Ну да, если не трудно.
– Не вопрос. Сделаю.
Павнер улыбнулся, хлопнул Сэмюэла по спине и повернулся к телевизору. Ведущий тем временем успел умять половину: съел одно из картофельных поленьев. Второе размякло и склизкой кучей осело на тарелку. Ведущий смотрел в камеру, точно измученный боксер, который держится из последних сил. Повар сказал, что придумал картофельные башни-близнецы несколько лет назад “в память о катастрофе”. Ведущий уставился на второе полено. Рука с вилкой заметно дрожала. Кто-то из зевак встревоженно предложил ему стакан воды, но ведущий отказался. Проглотил еще кусок. Казалось, его тошнит от самого себя.
Сэмюэл посмотрел на фотографию Элис. Интересно, как так получилось, что студентка, которая в 1968 году участвовала в демонстрациях протеста, теперь носит брюки карго, футболки с забавными надписями и с довольным видом разгуливает по пляжу. Такое ощущение, что это совершенно другой человек.
– А ты с ней разговаривал, с этой Элис? – спросил Сэмюэл.
– Ага.
– И как она тебе? О чем вы говорили?
– Она интересуется чесночником.
– Чесночником?
– Ага.
– Это какой-то сленг?
– Нет. В буквальном смысле, – пояснил Павнер. – Ее интересует чесночник.
– Ничего не понимаю.
– Я тоже.
Мужчина на экране доедал последние куски. Он совершенно выбился из сил. Вид у него был жалкий. Он уронил голову на стол, раскинул руки, и если бы не тяжелое дыхание, можно было бы подумать, что он мертв. Толпа восторженно гомонила: еще бы, ведь он почти доел! Повар сказал, что еще никому и никогда не удавалось столько съесть. Толпа скандировала: “США! США!” Ведущий подцепил последний кусок и дрожащей рукой понес ко рту.
4
Элис встала на колени на мягкую рыхлую землю за домом. Взялась за кустик чесночника, потянула – но не вверх и не слишком резко, а мягко – и повернула, чтобы освободить корни из песчаной почвы, не повредив. Она делала это почти каждый день. Прочесывала леса на песчаных холмах Индианы и выпалывала чесночник.
Сэмюэл стоял поодаль, шагах в двадцати, и смотрел на Элис. Узкая гравийная дорожка длиной не более полукилометра вела через рощу от домика Элис к гаражу. Дорожка пролегала по холму: едва Сэмюэл на него поднялся, как собаки Элис залаяли.
– Беда с этими семенами, – сказала Элис. – У чесночника они могут взойти и через несколько лет.
Эта женщина в одиночку вела войну с чесночником в дюнах на южном берегу озера Мичиган. В леса Индианы это экзотическое растение попало со своей родины, из Европы, и принялось истреблять местные цветы, кустарники и деревья. Если бы Элис с ним не боролась, он бы за считаные годы заполонил всю округу.
Вчера она читала один из форумов, посвященных инвазивным видам в окрестностях Чикаго. Как модератор Элис должна была сообщать форумчанам, что они опубликовали сообщение не в той теме, и переносить его в соответствующую ветвь дискуссии. В общем, она поддерживала порядок и следила, чтобы никто никого не обижал, то есть занималась в сети примерно тем же, чем и в лесу: удаляла неуместное. А поскольку большинство сайтов буквально заваливали спамом (в основном присылали рекламу таблеток для повышения потенции, порнуху и не пойми что на кириллице), модератор требовался даже на самых мелких и узкоспециальных площадках: нужно было бдительно следить за тем, что происходит на форумах, удалять неуместные публикации, рекламу, спам, чтобы ненужная и бессмысленная информация не засоряла сайт. Так что, если Элис не выпалывала чесночник, не играла с собаками и не общалась с партнершей, то боролась с наступающим хаосом, пытаясь на манер века Просвещения упорядочить безумный двадцать первый век.
Просматривая на ноутбуке форум, посвященный инвазивным видам, она заметила, что некий Секирщик опубликовал сообщение под заголовком “Вы знаете женщину С ЭТОЙ ФОТОГРАФИИ?” Это смахивало на спам – во-первых, из-за прописных букв, а во-вторых, потому что не имело никакого отношения к основной теме форума: “Жимолость (амурская, Морроу, Белла, Стендиша и татарская)”. Элис собиралась переместить сообщение в раздел “Всякая всячина”, а Секирщику попенять за то, что не там опубликовал сообщение, кликнула по фотографии и неожиданно увидела себя.
Сфотографировали ее в 1968 году на массовой демонстрации протеста. Вот она, в старых солнечных очках, в камуфляже, смотрит в объектив. Ну и видок у нее, оторви да выбрось. Сидит в парке, на лужайке среди шумных студентов. Тысячи протестующих. Позади нее флаги, знаки и очертания чикагских небоскребов на горизонте. Впереди Фэй. Элис не верила своим глазам.
Она тут же написала Секирщику, тот перенаправил ее к какому-то Павнеру, а тот – к Сэмюэлу, который приехал к ней на следующий день.
Сэмюэл стоял в нескольких шагах от нее, в стороне от кустика с густой листвой, который неискушенному наблюдателю показался бы ничем не примечательным, на деле же это и был чесночник. На каждой веточке чесночника были дюжины семян, которые липли к подошвам, набивались в носки, под отвороты джинсов, так что люди переносили их на одежде и обуви. Поэтому Сэмюэлу было велено не приближаться к чесночнику. На самой Элис были резиновые сапоги по колено, в которых впору ходить по болотам и топям. Каждый кустик она аккуратно заворачивала в черный полиэтиленовый пакет, чтобы, когда будет вырывать чесночник, не осыпались семена. На каждом растении сотни семян, и ни одно из них не должно упасть на землю. Пакеты с чесночником Элис держала осторожно, на отлете, как будто у нее там не кустик, а дохлая кошка.
– Почему вы решили этим заняться? – спросил Сэмюэл. – Я про чесночник.
– Когда я сюда переехала, – ответила Элис, – он почти истребил все местные растения.
