Казалось, корпус построили не для того, чтобы студенты изучали в нем бихевиоральные дисциплины, а чтобы ученые-бихевиористы изучали поведение студентов: например, как долго те сумеют продержаться в этом лишенном логики лабиринте и не психануть.
Студенты тут без нужды не появлялись, поэтому Фэй и устроилась здесь, чтобы почитать в одиночестве.
Вы сами-то себя не считаете чокнутыми? Вы ведь входите в эти пятьдесят процентов. Наверняка же вы курите траву? Я вот курю. А вкалываю так же (или почти так же), как все остальные на почте. И все мои коллеги в курсе, что я курю траву, они меня вечно спрашивают, не пахнет ли травой эта коробка чая. Сегодня я одну такую нашел, так всем захотелось ее понюхать. Потом мы ее упаковали и отправили. Она уже, наверное, дошла до получателя. Он, поди, уже накурился. И читает мою болтовню. Привет, приятель!
Фэй заметила, как поодаль что-то пошевелилось, и испуганно подняла глаза. Если кто из преподавателей увидит, что она читает “Свободный голос Чикаго”, если кто-то из университетского начальства, назначившего ей стипендию, застанет ее с газетой, которая выступает против правительства, поддерживает вьетконговцев и легализацию наркотиков… В общем, Фэй не поздоровится.
Поэтому, заметив краем глаза, что по ту сторону заборчика кто-то идет, Фэй тут же подняла голову от газеты. Она сразу же поняла, что это не преподаватель и не администратор. Слишком длинные волосы. Такие прически дразнили “швабрами”, но тут была даже не швабра, а целая метла. Или куст. Фэй поглядывала на прохожего исподлобья, чтобы он не заметил, что она на него глазеет. Он приблизился, Фэй рассмотрела лицо и узнала его. Это был парень, которого она видела вчера вечером на собрании. Себастьян.
Фэй отвела волосы с лица и вытерла пот со лба. Подняла газету, чтобы закрыть лицо. Вжалась в стену, радуясь, что у здания столько выступов и углов. Может, Себастьян ее не заметит, пройдет мимо.
По-моему, лучше забить косяк с копом, чем бегать от него. Разве вам бы этого не хотелось? Ведь как было бы здорово! Ни драк, ни войн! Все счастливы! Скажете, чушь? А вдруг получится?
Фэй уткнулась в газету, как страус прячет голову в песок. Она услышала шаги Себастьяна по траве. Кровь бросилась в лицо Фэй. На висках выступил пот: она вытерла его, вцепилась в газету и приблизила ее к лицу.
Разве вам не хотелось бы, чтобы все, и я сейчас имею в виду вообще всех, собрались вместе? Ведь нас минимум миллионов десять, ну, может, девять. Я бы вот с радостью пожал руку всем хорошим людям. Надо найти подходящее место и замутить общий Фестиваль травы. Мы им покажем, что нас много!
Шаги остановились. Потом послышались снова. Шаги приближались. Себастьян шел к ней. Фэй вздохнула, вытерла пот со лба. Он был уже метрах в трех, может, в двух от нее. Газета загораживала обзор, но Фэй чувствовала, что он здесь. Притворяться, что она его не замечает, не имело смысла. Фэй опустила газету и увидела улыбающегося Себастьяна.
– Привет, Фэй, – поздоровался он и плюхнулся на траву рядом с ней.
– Себастьян, – проговорила Фэй, кивнула и улыбнулась самой искренней улыбкой, на какую была способна.
Себастьян выглядел представительно. Пожалуй, даже интеллигентно. Ему явно польстило, что Фэй запомнила его имя. Сейчас на нем не было халата, в котором он походил на сумасшедшего ученого. Себастьян был в приличном пиджаке – бежевом, вельветовом, – белой однотонной рубашке с узким темно-синим галстуком и коричневых брюках. В общем, выглядел он презентабельно, достойно, если бы не волосы – слишком длинные, растрепанные, густые, – но все равно прилично, хоть сейчас знакомь с родителями.
– Классная у тебя газета, – заметила Фэй. Она уже придумала, как понравиться Себастьяну, как расположить его к себе: нужно его похвалить, поддержать. – Мне показалось, что этот парень с почты в чем-то прав. Интересное письмо.
– Ну да, как же. Представляешь себе такой фестиваль? На десять миллионов человек? С ума сойти.
– По-моему, тут дело даже не в фестивале, – ответила Фэй. – Он всего лишь хочет знать, что не один. Мне показалось, что ему одиноко.
Себастьян бросил на нее притворно-удивленный взгляд – наклонил голову набок, приподнял бровь и улыбнулся.
– Мне показалось, он просто чокнутый, – признался Себастьян.
– Нет. Он всего лишь ищет тех, с кем сможет общаться. Как все люди.
– Гм, – Себастьян пристально посмотрел на Фэй. – А ты не такая, как все.
– Это еще почему? – Фэй вытерла пот со лба.
– Ты искренняя, – пояснил Себастьян.
– Разве?
– Тихая, но искренняя. Молчишь-молчишь, но если уж заговоришь, то скажешь, что думаешь. Большинство моих знакомых треплется без умолку, но правды от них не дождешься.
– Спасибо.
– А еще у тебя все лицо в чернилах.
– Что?
– Ты вся в чернилах, – повторил Себастьян.
Фэй посмотрела на кончики пальцев, почерневшие от типографской краски, и все поняла.
– Ой, – выдохнула она и полезла в рюкзак за косметичкой.
Открыла пудреницу, посмотрела в зеркало и увидела черные полосы на лбу, щеках, висках – в общем, везде, где вытирала пот. Раньше бы такое открытие испортило ей настроение на весь оставшийся день: Фэй застеснялась бы, запаниковала – еще бы, выставила себя идиоткой при постороннем! Однако сейчас ее не накрыла паническая атака. Вместо этого Фэй неожиданно для себя расхохоталась.
– Я похожа на далматина! – со смехом сказала Фэй, сама не зная, чему смеется.
– Это я виноват, – Себастьян протянул ей платок. – Взял плохие чернила.
Фэй вытерла грязь.
– Да, это ты виноват, – согласилась она.
– Пойдем пройдемся, – предложил Себастьян, помог ей подняться, и они вышли из тени дерева. Чистое личико Фэй светилось.
– С тобой весело, – заметил Себастьян.
Фэй охватила легкость, радость, ей даже захотелось кокетничать. Впервые в жизни кому-то было с ней весело.
– А у вас отличная память, сэр, – проговорила она.
– Почему это?
– Ты запомнил, как меня зовут, – пояснила Фэй.
– Ну еще бы. Такое не забывается. Я о том, что ты сказала на встрече.
– Да я не думая ляпнула. Как-то само собой вырвалось.
– Мне кажется, ты была права. Дельное замечание.
– Да ну прям.
– Ты пыталась объяснить, что порой сексуальные желания противоречат политическим, и всем стало неловко. К тому же эта компания вечно клюет робких. Вот мне и показалось, что тебя надо срочно спасать.
– Да я не то чтобы робкая, – возразила Фэй, – просто… – Она замолчала, пытаясь подобрать слово, объяснить так, чтобы Себастьян понял, но не нашла и решила ничего не объяснять. – Да, ты вовремя вмешался, – ответила она. – Спасибо.
