– То есть как ушла? – удивился Бишоп.
– Не знаю.
– Вообще ушла?
Сэмюэл кивнул.
– А она вернется?
Он пожал плечами. Говорить не хотелось: боялся, что, раскрыв рот, тут же расплачется.
– Значит, может и не вернуться? – уточнил Бишоп.
Сэмюэл снова кивнул.
– Считай, тебе повезло, – сказал Бишоп. – Я серьезно. Вот бы и мои предки куда-нибудь свалили! Сейчас ты этого не понимаешь, но твоя мать сделала тебе лучший подарок.
Сэмюэл беспомощно уставился на друга.
– Почему? – горло его словно превратилось в завязанный узлом шланг.
– Потому что теперь ты станешь мужчиной, – пояснил Бишоп. – Ты свободен.
Сэмюэл молча понурил голову и принялся ковырять грязь ногой: так было легче.
– Тебе не нужны родители, – продолжал Бишоп. – Может, ты пока что этого не понимаешь, но тебе вообще никто не нужен. Это твой шанс. Возможность изменить жизнь, стать другим человеком – лучше, чем был.
Сэмюэл нашел на дне пруда камешек, подцепил его носком и отбросил.
– Это такая тренировка, – не унимался Бишоп. – Трудная тренировка, которая сделает тебя сильнее.
– Я не солдат, – подал голос Сэмюэл. – И это не игра.
– Да ну прям, – ответил Бишоп. – Все на свете игра. И тебе надо решить, чего ты хочешь: победить или сдаться.
– Чушь какая-то.
Сэмюэл выбрался на берег, подошел к дереву, под которым сложил одежду, уселся на землю, обнял колени, принялся медленно раскачиваться взад-вперед и наконец расплакался. Из носа текло, лицо скривилось, легкие сводил спазм.
Бишоп тоже вылез из пруда.
– Я так понял, ты решил сдаться.
– Заткнись.
– Слабак.
Бишоп встал рядом с ним. Мокрые плавки обвисли, с них капала вода. Бишоп подтянул трусы.
– Знаешь, что тебе нужно сделать? – спросил он. – Тебе нужно найти другую.
– Так не бывает.
– Да не мать, а женщину.
– И что?
– Тебе нужно найти другую женщину.
– Зачем?
– Ну как зачем, – рассмеялся Бишоп. – Чтобы ею пользоваться. Делать с ней всякое.
– Не хочу.
– Девок вокруг полно. Тебе любая даст.
– А толку?
– Ну как, – Бишоп шагнул к Сэмюэлу, наклонился, погладил его ладонью по щеке. Рука у Бишопа была холодная и мокрая, но мягкая и нежная. – Ты ведь еще ни разу этим не занимался?
Сэмюэл поднял глаза. Его пробрала дрожь.
– А ты? – спросил он.
Бишоп снова рассмеялся.
– Я много чем занимался.
– И чем же, например?
Бишоп примолк. Убрал руку. Подошел к дереву, прислонился к стволу, подтянул мокрые плавки.
– В школе полно девчонок. Позови какую-нибудь на свидание.
– Не поможет.
– У тебя ведь наверняка кто-то есть? Тебе же нравится кто-нибудь из девчонок?
– Никто.
– Врешь. Скажи. Тебе нравится одна девчонка. И я знаю, кто.
– Ничего ты не знаешь.
– Еще как знаю. Ну давай, не бойся, скажи. – Бишоп подошел к Сэмюэлу, отставил ногу, упер руки в бока: поза победителя. – Это же Бетани, да? – спросил он. – Ты втюрился в мою сестру.
– Неправда! – крикнул Сэмюэл, но и сам понимал, что Бишоп ему не поверит. Слишком громко он возмутился, слишком поспешно бросился возражать. Врать Сэмюэл никогда не умел.
– Ты в нее втюрился, – сказал Бишоп. – И хочешь ее трахнуть. Что я, не вижу, что ли.
– Ты все врешь.
– Да ладно. Я же не против.
Сэмюэл встал.
– Я домой, – заявил он.
– Пригласи ее на свидание.
– Папа наверняка уже волнуется, куда я пропал.
– Не уходи, – Бишоп схватил Сэмюэла за плечи, чтобы удержать. – Подожди чуток.
– Зачем?
– Хочу тебе кое-что показать.
– Мне пора.
– Я быстро.
– Что ты хочешь мне показать?
– Закрой глаза.
– И как я с закрытыми глазами увижу, что ты хочешь мне показать?
– Делай, что тебе говорят.
Сэмюэл громко вздохнул, чтобы показать, как его все достало, и закрыл глаза. Бишоп отпустил его плечи. Сэмюэл услышал шаги Бишопа, потом что-то мокрое шлепнулось на землю.
– Можешь открывать, – наконец разрешил Бишоп. – Только чуть-чуть. Приоткрой глаза.
– Ладно.
– Только чуть-чуть, понял? Давай.
Сэмюэл приоткрыл глаза и сперва не увидел ничего, кроме размытых ярких пятен света. Бишоп расплывался перед глазами в розовую круглую кляксу. Сэмюэл открыл глаза чуть шире. Бишоп стоял в нескольких шагах от него. Сэмюэл заметил, что тот голый. Трусы валялись у него под ногами. Сэмюэл невольно перевел взгляд на его пах. Он так делал регулярно – в раздевалках, в туалетах, пользуясь любой возможностью сравнить собственное тело с чужим: кто больше? Кто меньше? Все эти вопросы казались невероятно важными. Он уставился на пах Бишопа, но члена не заметил. Бишоп подался вперед, чуть согнул колени, словно в поклоне или реверансе, и зажал пипиську между ног, так что Сэмюэл увидел лишь гладкую кожу.
– Вот так она и выглядит, – пояснил Бишоп. – Моя сестра.
– Эй, ты чего?
– Мы же близнецы. Вот так она и выглядит.
Сэмюэл таращился на тело Бишопа, на его туловище с выпирающими ребрами, поджарое, но крепкое, напряженное, мускулистое. Глазел на треугольничек кожи между ногами.
– Представь, что это она, – предложил Бишоп, шагнул к Сэмюэлу, прижался щекой к его щеке и прошептал на ухо: – Просто представь.
Бишоп положил руки ему на пояс, стянул с него трусы. Мокрые плавки сползли ему на щиколотки. Сэмюэл почувствовал, как дрожит его маленький член, как он сморщился от холода.
– Представь, что я Бетани.
Бишоп повернулся к нему спиной, так что теперь Сэмюэл видел лишь изгиб его бледных плеч и спину. Бишоп взял руки Сэмюэла и положил себе на бедра. Наклонился вперед, прижался задом к Сэмюэлу, и тому вдруг снова, как утром на остановке, почудилось, будто все это происходит не с ним и он наблюдает за всей этой сценой откуда-то издалека. Происходившее казалось абсурдом. Сэмюэл подумал, что это даже не он, а случайное сочетание каких-то частей, из которых никогда не складывали целое.
– Ну что, представил? – спросил Бишоп. – Помогло?
