– Моя мать напала на губернатора Пэкера, – признался Сэмюэл.
– На какого еще Пэкера?
– Ну на политика. Бросила в него камнем.
– Понятия не имею, о чем ты.
– Да я тоже не сразу узнал. Кажется, она напала на его в тот день, когда мы отправились в рейд. На дракона.
– Да, мы его знатно уделали.
– Еще бы.
– “Мир эльфов” может многому научить по жизни, – сказал Павнер. – Взять хотя бы проблему с твоей матерью. Вообще фигня: надо просто понять, что от тебя требуется.
– В каком смысле?
– В “Мире эльфов”, как в любой компьютерной игре, есть четыре основных типа ситуаций. Все остальные – их производные. Вот такие у меня взгляды.
Павнер занес руку над обломками начос, пытаясь отыскать хоть один целый кусок чипсов, но почти все они размокли и размякли в сырно-масляном болоте на дне противня.
– Тебя этому компьютерные игры научили? – спросил Сэмюэл.
– Причем это работает в реальной жизни. И там, и там любая проблема, с которой сталкиваешься, относится к одной из четырех разновидностей: враг, преграда, загадка или ловушка. Всё. И каждый, кто нам встречается в реальной жизни, тоже один из четырех.
– Понятно.
– Остается лишь определить, с какой проблемой ты столкнулся на этот раз.
– А как?
– Ну смотри. Допустим, это враг. Значит, единственный способ избавиться от него – его убить. Если ты убьешь мать, решишь проблему?
– Точно нет.
– Значит, она не враг. Ну хорошо! Тогда препятствие? Препятствия нужно обходить. Если ты станешь избегать матери, твоя проблема решится?
– Нет. Мне от нее кое-что нужно.
– А именно?
– Рассказ о ее жизни. Мне нужно знать, что с ней случилось.
– Понятно. И никак иначе эту информацию не раздобыть?
– Как же ты ее раздобудешь?
– Быть может, есть какие-то документы? – предположил Павнер. – Неужели у тебя нет родственников? Наверняка ты можешь кого-то из них расспросить. Ведь писатели обычно исследуют то, о чем пишут.
– Есть дед по материнской линии. Он еще жив.
– Ну вот, пожалуйста.
– Но мы с ним сто лет не виделись. Он живет в доме престарелых. В Айове.
– Угу, – ответил Павнер и принялся подбирать ложкой жижу, оставшуюся от начос.
– То есть ты мне советуешь переговорить с дедом, – резюмировал Сэмюэл. – Съездить в Айову и расспросить его про мать.
– Ну да. Так ты узнаешь ее историю. Соберешь по кусочкам. А иначе твою проблему не решить – если, конечно, это действительно преграда, а не загадка и не ловушка.
– А как их отличить?
– Так сразу и не поймешь.
Павнер бросил ложку. Начос почти не осталось. Он провел пальцем по капле сыра и облизал его.
– С людьми-загадками и людьми-ловушками надо быть осторожным, – наконец сказал он. – Загадку можно разгадать, ловушку – нет. Чаще всего бывает так: ты думаешь, что это загадка, а это оказывается ловушка. Но тут уж поздняк метаться. Ты в ловушке.
4
Воспоминание из детства: Сэмюэл летом едет в Айову, в городок, где выросли его родители. Папа с мамой сидят впереди, а он сзади, с той стороны, где нет солнца, и смотрит в окошко на проносящиеся мимо пейзажи. Пугающее чикагское движение и кирпично-стальные границы города сменяются однообразными прериями. Мелькает торговый центр “Оазис” в Декальбе – последний островок цивилизации: дальше начинаются поля. Бескрайнее высокое небо кажется еще выше, поскольку ничто его не закрывает: здесь нет ни гор, ни холмов, вообще никакого рельефа, одна лишь плоская зеленая бесконечность.
Потом они пересекают Миссисипи, и Сэмюэл пытается задержать дыхание на все время, пока они едут по огромному бетонному мосту, смотрит вниз, на плывущие к югу баржи и буксиры, на плашкоуты и быстроходные катера, которые тянут за собой подпрыгивающие автомобильные камеры с людьми: те с высоты кажутся розовыми пятнышками. Они съезжают с федеральной магистрали, поворачивают на север и вдоль реки катят до самого дома, в городок, откуда родом его мама и папа, где они росли, учились в школе, там же познакомились и полюбили друг друга (так ему рассказывали). По шоссе 67, река все время справа, мимо бензоколонок с рекламой живой наживки, мимо американских флагов на депо добровольных пожарных дружин, в городских парках, на полях для гольфа, церквях и лодках. Иногда им встречаются на шоссе тракторы “Джон Дир”, едущие одним колесом по обочине, иногда – байкеры на “харлеях”, которые поднимают левую руку и приветствуют других байкеров, направляющихся в противоположную сторону. Они проезжают мимо карьера, где из-под колес машины летит рыжий гравий, мимо знаков ограничения скорости, требования которых необходимо строго выполнять, мимо других знаков, причем некоторые прострелены дробью: “ОСТОРОЖНО – ОЛЕНИ СЛЕДУЮЩИЕ 2 МИЛИ”, “ВНИМАНИЕ! ВЪЕЗД ДЛЯ ТЕХНИКИ”, “ЗА ШОССЕ УХАЖИВАЕТ КЛУБ «КИВАНИС»”. Наконец вдали показываются красно-белые трубы азотного завода, а за ними массивные белые цистерны “Пропана Восточной Айовы”, гигантского промышленного комплекса, принадлежащего корпорации “Кемстар”, из-за которого в городке то и дело воняет горелыми овсяными хлопьями, а за ним элеватор и мелкие городские конторы: автосервис “Леон”, салон красоты “У Брюса”, ремонт огнестрельного оружия, лавка редких находок и предметов старины “Проныра Пит”, аптека Швингла. Алюминиевые сараи для инструментов на задних дворах. Гаражи для вторых машин, где вместо стен – полиэтиленовая пленка. Дома с тремя, четырьмя, а то и пятью автомобилями: все на ходу, некоторые с тюнингом и прибамбасами – в общем, сразу видно, что за машинами тщательно ухаживают. Подростки гоняют на мопедах: над головами у них хлопают оранжевые флажки. Дети в пустых полях катаются на квадроциклах и кроссовых мотоциклах. Внедорожники тянут моторки. Все друг другу мигают фарами.
Сэмюэл вспомнил все это в таких подробностях, поскольку ничего не изменилось. Он ехал пообщаться с дедом, которого не видел лет двадцать, и понимал, что пейзажи вокруг все те же. Долина Миссисипи по-прежнему утопает в зелени, несмотря на то что концентрация химикатов здесь выше, чем где-либо по стране. В городках вдоль реки по-прежнему почти на всех домах висят флаги. Демонстративный патриотизм не охладило ни то, что за двадцать суровых лет многие заводы вывели за пределы страны, ни то, что сократились объемы производства. А еще за это время центр тяжести сместился от старомодного исторического квартала к огромному новому “Уол-марту”, но жителей, похоже, это совершенно устраивало. На переполненной парковке торгового центра царила суета.
Все это увидел Сэмюэл, прокатившись по городу. Он, как и советовал Павнер, приехал сюда за информацией. Решил подышать местным воздухом, попытаться почувствовать, каково это – провести здесь детство. Мать никогда ему об этом не рассказывала, да и бывали они здесь нечасто. Обычно раз в два года, летом, когда он был еще маленький.
