Сидя на первом стуле, вы говорите за хочу — ту часть вашей личности, у которой есть сильные устремления, убеждения, интуиция и чувства. Напротив сидит ваша часть надо — та, которая хочет прожить свою жизнь способом, не совпадающим с вашей личной истиной.
Что вы чувствуете, глядя на собственные убеждения надо? Испытываете раздражение? Благодарность? Безумную злость? Есть ли у вас вопросы к надо? Задавайте.
Когда вы сказали то, что хотели, садитесь на другой стул. Теперь вы — часть вашей личности надо и смотрите на хочу. Ответьте на собственные вопросы. Защищайтесь, злитесь, кричите; что бы вы ни чувствовали — выразите это. Когда закончите монолог, пересядьте и продолжайте разговор. Вы поймете, когда следует остановиться. Это может продолжаться сколь угодно долго, но для начала попробуйте потратить на упражнение хотя бы десять минут.
Изучить свои надо не так просто. Это больно, на это требуется время, и в процессе вы можете стать уязвимыми и раздражительными. Вы также начнете замечать, когда другие испытывают боль развития в жизни, потому что закрываются, замыкаются и отстраняются. Это нормально — перемены забирают много сил.
Змея — древний священный символ трансформации.
Чтобы расти, ей нужно сбросить кожу. Этот болезненный и опасный процесс необходим для роста. Внутренности змеи буквально перерастают ее внешнюю оболочку, и она вынуждена избавиться от ограничивающего ее внешнего слоя.
Рептилия трется и чешется, ощущая, что что-то идет не так.
При этом ее окраска иногда меняется в сторону голубых оттенков. Если по какой-то причине змея не может скинуть кожу, со временем она теряет вес, возможно, слепнет и в итоге умирает от неспособности вырасти.
Но если она успешно завершает процесс, то в новом воплощении становится сильнее и здоровее.
Этот жизненный цикл, состоящий в изменении формы, представляет возрождение и обновление, загадочную силу жизни, препятствующую смерти. Метафора показывает, что вы — человек, наделенный необыкновенной способностью расти и меняться, — имеете возможность испытать это возрождение в своей жизни.
Неподвижно стоял Сиддхартха, сердце его будто замерзло, он ощутил его в груди, оно сжалось от холода, как маленький зверек, птица или заяц: он увидел, как он одинок. Годами он был бездомным и не чувствовал этого. Теперь он это почувствовал. Даже погружаясь в глубочайшее созерцание, он все-таки оставался сыном своего отца, высокорожденным, брахманом, мыслителем. Теперь он был лишь Сиддхартха, пробудившийся — больше ничего. Он глубоко вдохнул, чувствуя холод и озноб. Никто не был так одинок, как он. Человек не знатный и не принадлежащий к знатным, не знающий ремесла и не принадлежащий к ремесленникам, оказавшись среди тех или других, разделяет их жизнь, говорит их языком. Небрахман, живущий среди брахманов, неаскет, попавший в общину саманов, даже самый затерянный в лесу отшельник — и тот был не один, не одинок: его охватывала какая-то принадлежность, он принадлежал к какому-то сословию, и оно было его родиной. Говинда стал монахом, и тысячи монахов были его братьями, носили его одежду разделяли его веру говорили на его языке.
А он, Сиддхартха, — к кому принадлежит он? Чью жизнь он разделит? На чьем языке станет говорить?
Из этих мгновений, когда мир рушился вокруг него, когда он замирал в одиночестве, как звезда на небе, из этих мгновений холода и отрешенности Сиддхартха вышел, еще глубже ощущая себя, еще тверже душой. Он чувствовал: это был последний озноб пробуждения, последнее усилие рождения. И он уже снова шел, он шел быстро и нетерпеливо — уже не домой, не к отцу не назад.
ГЕРМАН ГЕССЕ, «СИДДХАРТХА»
Часть III. Хочу
ПУТЬ ХОЧУ СОЗДАЕМ МЫ САМИ. К НЕМУ НЕТ КАРТЫ, ОН НАЧИНАЕТСЯ ИЗ НИЧЕГО, ИЗ ПУСТОТЫ — АРИСТОТЕЛЬ НАЗВАЛ ЕГО TABULA RASA.
«Когда вы видите, что путь разложен перед вами по этапам, понимаете, что это не ваш путь, — говорит Джозеф Кэмпбелл. — Собственный путь вы создаете сами с каждым новым шагом, потому-то это ваш путь».
Tabula rasa — это пустая страница, новый ролик пленки, чистый белый холст — незапятнанный, ненарушенный. Этот термин можно применить не только к объектам творения; это также состояние ума, когда ничего заранее не написано, — это место, где нет ни карты, ни предварительного исследования, ни правильного ответа, и единственный человек, который может решить, что делать дальше, — это вы.
НО ЧТО ЕСЛИ Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ХОЧУ ДЕЛАТЬ?
Сама идея о том, что у вас есть призвание, или предназначение (ваше хочу), — что оно должно у вас быть, — может поставить в тупик. Это невыносимо.
КАК НАЙТИ ЕГО?
Пугающе.
ЧТО ЕСЛИ СО ВРЕМЕНЕМ ОНО ИЗМЕНИТСЯ?
Даже гнетуще.
ТАК ОНО ЕСТЬ У КАЖДОГО?
Полагать, что ваше предназначение появится полностью сформированным, — сродни вере, что можно написать книгу, лишь желая этого и об этом размышляя. Но если вы будете делать одно маленькое дело каждый день — брать ручку, писать абзац текста, составлять список слов, — тогда ваше предназначение проявится.
На следующих страницах я предлагаю выполнить небольшие задания для открытия своего призвания, на которые вы потратите не более десяти минут в день.
Никогда предназначение не проявляется сильнее, чем в детстве.
Каким вы были в детстве? Что любили делать? Вы были одиночкой или предпочитали компанию? Были независимым или выбирали сотрудничество? Были организатором или мечтателем?
Если не помните, позвоните маме или кому-нибудь, кто хорошо знал вас в раннем детстве. Расспросите о том, каким вы были.
Во время разговора делайте заметки и сохраняйте их: там самые ранние зерна вашего будущего предназначения.
ПОСМОТРИТЕ BHУTPЬ
Хочу всегда с вами, где бы вы ни были, что бы ни делали. Хочу — это вы сами. Иногда кажется, что ваше предназначение где-то далеко, но на самом деле оно никогда вас не оставляет. Возможно, пока вы его просто не видите.
У вас есть один день, чтобы реализовать идею, действие или проект. Какие три мысли первыми приходят вам в голову? Вы делаете это, потому что вам нравится:
Иногда вы завидуете делу, которым занимается ваш друг
