— Я знаю, Поппи. Я верю тебе.
— Я понимаю, что ты хочешь защитить своих детей, я знаю, что ты замечательный любящий отец, но тебе нужно научиться доверять людям. — Поппи несколько раз моргнула, пытаясь отогнать слезы. Она чувствовала, что с каждой минутой ее уверенность в себе растет. — Конечно, будь осторожен, Харрисон, но не стоит настолько отгораживаться от людей. Однажды вы можете остаться совершенно одни, и к тому времени уже будет поздно что-либо исправить.
Харрисон понимал, что Поппи была права, но все равно что-то мешало ему признаться в этом открыто. Он не мог так просто согласиться с тем, что все эти годы жил неправильно.
— Получается, все это время я жил… ложными убеждениями и принципами?
Поппи коснулась его руки.
— Я знаю, как это больно — в одночасье терять все то, что любишь больше всего на свете. И как тяжело признать собственные ошибки и начать меняться. Но тебе нужно сделать выбор, Харрисон. Нужно понять, что лучше для тебя и твоей семьи. И только тебе это под силу.
— Я знаю, но порою гораздо проще держать всех на расстоянии, нежели рискнуть и довериться кому-то. — Харрисон по-прежнему избегал взгляда Поппи. Он все еще не мог признать, что она была права.
— Прошлая ночь была просто великолепна, Харрисон. Я благодарна тебе за то, что ты показал мне свой дом. Но сейчас мне пора возвращаться.
Харрисон продолжал винить себя за то, что сказал так много лишнего, чем отпугнул Поппи.
— Тебе не обязательно уходить. — Он был не готов прощаться с ней. — Я не хочу, чтобы ты думала…
— Думала что? — спросила Поппи, качая головой. — Что ты не доверял мне только потому, что я — женщина и однажды могу предать тебя так же, как и твоя жена? Харрисон, я тоже знаю, каково это, когда самый близкий человек вонзает тебе нож в спину.
Харрисон закрыл глаза, пытаясь сдержать гнев. Он не должен срываться на Поппи. Ведь это не она предала его и бросила, не она разбила его сердце и оставила его одного воспитывать детей.
— Я не могу измениться, Поппи. Неужели ты думаешь, что мне не хочется избавиться от той обиды и злости, которая съедает меня изнутри, после того как жена оставила меня? Я знаю, что слишком сильно переживаю за своих детей, контролируя их буквально во всем, но ничего не могу с собой поделать. — Он вцепился в волосы, стараясь держать себя под контролем и не давать волю ненависти, которая переполняла его. — Я не хочу так жить. Я такой, какой есть, и мне надо с этим смириться.
В глазах Поппи появился злобный огонек.
— Ты ведь не единственный человек на земле, которого предали, — выпалила она. — Ты думаешь, мне хотелось начинать все заново? Ты считаешь, что мне было просто одной переехать на новое место, чтобы начать все с чистого листа? Я каждый день рыдала, хотя всем и всегда казалась улыбчивой и открытой.
— Я знаю, что ты многое пережила, Поппи, — тихо произнес Харрисон. — Я не хотел сказать, что моя боль сильнее твоей. Я лишь точно знаю, что не изменюсь. Я не смогу жить, как прежде, после того, что случилось со мной и моими детьми.
— А ты постарайся, Харрисон, — прошептала она. — Постарайся.
Развернувшись, Поппи пошла в сторону дома, и на этот раз он не стал ее останавливать. Что еще он мог ей сказать? Он был согласен с каждым ее словом.
Харрисон быстро пересчитал скот в загоне, проверил прочность забора, зашел в амбар, чтобы вывести свой небольшой мотоцикл. Забравшись на него, он направился к реке, проверяя по дороге целостность ограды после шторма. Около реки он остановился, чтобы отметить уровень воды в ней.
Затем он развернул свой мотоцикл и поехал в сторону дома. На машине еще нельзя было переправиться через реку, и, чтобы доставить Поппи к ее автомобилю, ему нужно завести свой вертолет. После приключений прошлой ночи он не думал, что эта идея будет ей по душе. Харрисон зашел в дом, на ходу снимая куртку. Теперь оставалось только придумать, что сказать Поппи.
Глава 14
Поппи остановилась на пороге комнаты Кэйти.
Она не могла заставить себя зайти внутрь. Сразу было понятно, что в этой комнате живет девочка: нежно-розовые стены и белые занавески в яркий горошек. В детстве у Поппи была точно такая же комната. Однажды она хотела бы помочь обустроить жилище в подобном стиле и для своей дочери. Правда, мысль о ребенке, которого она вновь могла потерять, приводила в ужас. Поппи вспоминала, как счастлива была, узнав о беременности, и как затем умирала от боли, когда у нее случились выкидыши. Ее кожа покрывалась мурашками, а сердце сжималось всякий раз, когда она думала об этом. Перед ее глазами всплывали картинки из прошлого: план детской комнаты в нежных тонах, миниатюрные наряды для малыша, которые она купила, когда узнала о своей беременности. А прямо сейчас она стояла у комнаты маленькой красивой девочки, у которой не было мамы. Поппи прекрасно понимала, что наступит время, когда у нее будут дети, ведь проблем со здоровьем не было. Просто сейчас мечты о большой и дружной семье казались ей далекими и несбыточными.
Поппи до сих пор с трудом представляла, как можно бросить своих детей, и она прекрасно понимала Харрисона, его постоянное желание оградить свою семью ото всех невзгод. Но Поппи вовсе не заслужила, чтобы Харрисон так с ней разговаривал. Она всем сердцем хотела стать матерью и сделала все возможное, чтобы подать Харрисону руку помощи, когда он в ней так нуждался. За свою чуткость и доброжелательность Поппи вовсе не ждала награды. Она относилась с неподдельной нежностью и трепетом к каждому своему маленькому ученику, к тому же она была неравнодушна к Харрисону.
По щеке Поппи скатилась слеза, но она тут же поспешила ее стереть. Она достаточно в своей жизни плакала из-за мужчин. Она дала себе обещание больше не связываться с ними, ведь ее бывший муж причинил ей столько боли и страданий.
— Поппи?
Она сжала плечи и развернулась, пытаясь выбросить из головы образ чудесной девичьей комнаты, на которую только что смотрела. Харрисон вернулся в дом, это значит, что настало время уходить. Ей не хотелось больше ни минуты проводить в его присутствии.
Когда вертолет завис над землей, Поппи старалась не смотреть вниз. Им всего лишь нужно было подняться в воздух и перелететь через реку, но после вчерашней ночи она была в ужасе от такой перспективы. Вертолет приземлился мягко и без всяких происшествий, но Поппи все равно продолжала дрожать от страха.
— Не так волнительно, как в прошлый раз?
Поппи подняла глаза на Харрисона и улыбнулась. Она не хотела быть с ним грубой, но после всего случившегося они оба испытывали дискомфорт. Поппи ждала от него сигнала, после которого сможет открыть дверь вертолета и выбраться наружу, низко опустив голову, как он учил ее вчера. Ей не хотелось больше смотреть на Харрисона, касаться его. Она еще не раз горько пожалеет о том, что открылась ему.
— Поппи…
Она тут же покачала головой, уверяя себя, что наконец приняла правильное решение. Пора было ставить точку в их непонятных взаимоотношениях.
