– Ты один из немногих, кому бы я хотела все рассказать.
– Так в чем проблема? – рука с ключом замерла.
Он ждал ответа, а я придумывала, как вытащить из него хотя бы крохи информации, чтобы подготовиться к встрече с сенатором. В том, что большой босс захочет поговорить лично, сомнений не было.
– Требуя от меня откровенности, ты сам о многом умалчиваешь, – прошептала я.
Наши губы были на одном уровне. Но даже если я сейчас его поцелую, это не поможет мне втереться в доверие.
– А ты задай вопрос, на который я смогу ответить.
Он улыбнулся, но я знала, что это не компромисс. Гримм не даст мне спросить о важном. Начну издалека, чтобы усыпить бдительность и заодно польстить самолюбию. Пусть думает, что мне это правда интересно.
– Как тебя зовут на самом деле?
– Это слишком личное, – Гримм пытался острить. – Я не могу назвать свое имя первой встречной.
– Как я смогу тебе довериться, не зная элементарной мелочи? – я обиженно отвернулась.
– Тут мы квиты.
Туше. Придется сказать. К тому же он все равно узнает.
– Джордан, – я протянула руку.
Гримм осторожно ее пожал.
– Лукас.
– Лукас? – Я не удержалась от смешка – библейское имя шло ему еще меньше, чем сказочное.
– Миссионерское прошлое, – не обидевшись, отшутился Гримм.
Сбрив щетину, он перестал выглядеть как бывший уголовник; а переодевшись в неброские джинсы и футболку с принтом, издалека, пожалуй, мог даже сойти за обычного туриста, но суровый взгляд карих глаз и пристальное внимание к деталям не вписывались в образ. В аэропорту и в самолете сосредоточенность уступила место напускной вальяжности – я узнавала привычные нотки в его голосе, когда Гримм шутил с представителями авиакомпании, выдававшими нам посадочные талоны на рейс в Нью-Йорк, и кокетничал со стюардессами. Меня не обманула эта показная веселость – я знала, что он следит за каждым моим движением. Стоит лишь резко дернуться в сторону или сказать что-нибудь незапланированное, и улыбка тут же исчезнет с его лица. Гримм с легкостью придушит меня или сломает шею. Не рискнув проверить его готовность убить, я не спала в течение всего перелета, дожидаясь паспортного контроля на территории США: для граждан Евросоюза и американцев в аэропорту Кеннеди разные очереди. Там у меня будет шанс отделиться. Наверняка Гримм просчитал этот шаг, но даже он не в силах изменить правила. Я поняла, что побег не удастся, едва мы зашли под крышу терминала и… свернули в зону для транзитных пассажиров. Нью-Йорк оказался лишь промежуточным пунктом на маршруте.
– Даже не мечтай. – Рука Гримма нежно обвилась вокруг моей талии, но в шепоте звучало мрачное предостережение.
К стыковочным рейсам был единый проход. Не переставая меня обнимать, Гримм виновато улыбнулся пышной афроамериканке из службы охраны аэропорта:
– Мэм, вы не подскажете, в какую нам сторону? Мы сильно опаздываем…
К офицеру иммиграционной службы нас пропустили одними из первых. Без лишних вопросов получив штамп с отметкой о прибытии, я приуныла, но, увидев, как Гримм распечатывает посадочные талоны в автомате самообслуживания, едва не подпрыгнула от радости – мы направлялись в Вашингтон! Круг замкнулся. Я уже и не надеялась, что мне повезет. Во всем мире не существует лучшего места, чтобы избавиться от надоевшего конвоира.
В самолете я притворилась спящей, чтобы без помех обдумать план побега, и сразу отказалась от варианта отделиться в аэропорту – в закрытом пространстве слишком много людей и препятствий. Оказавшись в транспорте, Гримм скорее всего снова воспользуется наручниками и тем самым лишит меня возможности выбить стекло и выскочить на ходу. Придется использовать временное «окно» между выходом с терминала и посадкой в такси.
Выйдя из стеклянных дверей, я наклонилась, поправляя завернувшиеся джинсы и отсчитывая шаги приближавшейся сзади туристки с увесистым чемоданом. Пять, четыре, три… Женщина не успела нас разделить – Гримм рывком заставил меня выпрямиться. Я замахнулась, освобождая локоть, и только тогда почувствовала укол в плечо. Словно обессилев, рука повисла вдоль тела, ноги перестали слушаться.
– Я же предупреждал, – сквозь зубы процедил Гримм, придерживая меня за талию и не давая осесть на асфальт.
Чертово дежавю!
Перед нами притормозил автомобиль с тонированными стеклами. Открыв заднюю дверь, Гримм затолкал меня в салон и, усевшись рядом, дал отмашку водителю:
– Поехали.
Я все еще была в сознании, когда мы тронулись с места, – то ли доза транквилизатора оказалась небольшой, то ли препарат специально подобрали, чтобы блокировать только мышечные рефлексы. Спасибо и на этом, хоть дорогу запомню.
Здание терминала скрылось; мелькавшие за окном деревья быстро сменила река – мы въехали на мост. Рассматривая показавшийся на другом берегу серый шпиль монумента Вашингтона, я подумала, что Гримм вряд ли повезет меня в центр – там слишком людно, – и оказалась права. Мы углубились на северо-запад и, частично обогнув парк, свернули на Массачусетс-авеню. Покружив среди аккуратных особняков Уэсли Хайтс, наш седан притормозил возле кирпичной многоэтажки. Гримм наклонился вперед, пристально изучая фасад здания. Проследив за его взглядом, водитель обернулся и отрапортовал:
– Камеры отключены по всему периметру, сэр. А также на лестницах и в холле.
– Тогда вперед.
Мы медленно въехали на подземную парковку.
– Пора, моя прелесть, – взяв на руки, Гримм вынес меня из автомобиля и добавил, подмигнув: – Знаешь, а ты бесподобна, когда молчишь.
Я с трудом сжала пальцы на правой руке, оставив средний разогнутым, но поднять ее не смогла. Последовал снисходительный смешок – Гримм видел мои потуги.
– Сукин сын, – еле ворочая языком, выдавила я.
Квартира на первом этаже, возле которой он остановился, доставая ключ, снаружи ничем не отличалась от соседних, зато внутри больше походила на полицейский участок – тут была и камера с решеткой до потолка, и комната для допросов с зеркалом во всю стену. Усадив меня за стол, Гримм долго возился с наручниками, цепь от которых проходила через вмонтированное в пол кольцо. Зафиксировав длину на минимум, он наклонился, делая вид, что проверяет, хорошо ли закреплен стул, и чуть слышно прошептал мне на ухо:
– Джордан, хотя бы сейчас не выделывайся.
Не вняв совету, я принялась сжимать и разжимать пальцы, как только за ним закрылась дверь. Осторожно согнула и разогнула колени, приподняла и опустила плечи. Действие транквилизатора заканчивалось, тонус мышц постепенно восстанавливался. Медленно повернув голову, я посмотрела в зеркало. Надеюсь, скрывающимся за ним зрителям нравится шоу. Интересно, как быстро прибежит охрана, если я попытаюсь встать?
– Назовите ваше полное имя, – искаженный динамиком голос вопреки ожиданиям оказался женским.
