– И нам придется целый год учиться этому, – сказал он, поправляя на носу очки.
Его лицо покраснело и воспалилось, как будто ему было плохо.
– А мне не надо учиться, – спокойно проговорил Кэл. – Я кровная ведьма.
– Ты – потомственная ведьма? – спросила Бри, выпучив глаза.
– Разумеется, – пожал плечами Кэл. – И моя мама, и мой отец кровные ведьмы, ну и я тоже. Среди нас их больше, чем вы думаете. Мама знает многих.
– Ну и ну! – удивился Мэтт и даже оставил в покое волосы Дженны. – И к какому же клану вы принадлежите?
Кэл усмехнулся:
– Не знаю. Семейные архивы были утеряны, когда семьи моих родителей эмигрировали в Америку. Семья мамы из Ирландии, а папина – из Шотландии, поэтому они могли быть из разных кланов. Может быть, из клана Вудбейн, – сказал он и рассмеялся.
– Это внушает благоговейный ужас, – проговорила Дженна, – и делает магию более реальной, когда перед глазами живой пример.
– Да нет, многие ведьмы гораздо могущественнее меня, – спокойно сказал Кэл.
Я видела его профиль – ровные брови, прямой нос, красиво очерченные губы. Все остальное в комнате померкло, словно исчезло из вида. Уже шесть часов, смутно подумала я и сразу услышала снизу приглушенный бой часов.
– Мне нужно идти, – услышала я свой голос, доносившийся как будто издалека.
Засунув книгу о травах под свитер, я с трудом оторвала взгляд от лица Кэла и вышла из комнаты, чувствуя, как у меня подкашиваются ноги.
Спускаясь по лестнице, я крепко держалась за перила. На улице мое лицо окатило дождем. Я заморгала и поспешила к машине. Сиденья и руль были холодные. Я повернула ключ зажигания мокрыми, застывшими руками.
А в мозгу у меня бились слова: кровная ведьма, кровная ведьма, кровная ведьма…
17. В западне
В 1217 году охотники за ведьмами захватили ведьму из клана Викрот. А наутро темница оказалась пустой. Так родилась пословица: «Лучше три раза убить ведьму, чем один раз запереть ее, ибо ведьму ничем нельзя удержать».
Альтус Полидармус. «Ведьмы, волшебники и маги», 1618 г.
Октябрь. Я забросила свой старый дневник и делаю первую запись в «Книге теней». Не знаю, правильно ли я поступаю. Я никогда не видела другой «Книги теней». Но я хочу засвидетельствовать, что я заново родилась осенью этого года. Родилась как ведьма. Это самое радостное, но и самое страшное из всего, что я когда-либо совершала.
– Это просто поразительно! – сказала я, открывая йогурт. – Сад разбит восемью лучами, как колесо шабаша. И эти растения лечебные и для приправ. И все сделали монашки! Католические монашки!
Я взяла ложечкой немного йогурта и посмотрела на сидящих за столом. Это было в школьном кафетерии. Робби допустил ошибку, небрежно спросив меня о воскресной поездке в аббатство – его семья ходила в ту же церковь, что и мы. И я не могла удержаться, чтобы не рассказать об этом.
– Надо было бы тебе взглянуть, что это за монашки, – отозвался Робби, пивший молочный коктейль.
– Черт побери, да эти ведьмы повсюду! – воскликнула Дженна, качая головой. – Она вытерла губы бумажной салфеткой и откинула назад волосы. – Теперь, когда я кое-что узнала про ведьм, я везде вижу их следы. Мама сказала, что надо поехать в Ред-Килл, купить тыкву для Хэллоуина. И я вдруг осознаю, откуда пошел этот обычай.
– Привет, – сонным голосом невнятно пробормотал Итан, плюхнувшись на стул рядом с Шарон.
У него были красные глаза, слипшиеся пряди волос спадали на воротник.
Шарон с отвращением посмотрела на него и отодвинулась, будто он мог испачкать ее новенькую клетчатую юбку и белую блузу.
– Ты хоть когда-нибудь бываешь не под балдой? – спросила она.
– Сейчас я не под балдой. Сейчас я простужен.
Я взглянула на него и почувствовала, что у него тяжелая голова и заложен нос.
– Итан больше не курит, – тихо произнес Кэл. – Правда, Итан?
Итан выглядел раздраженным. Он взял банку клюквенного сока из школьного автомата и открыл ее.
– Верно, приятель. Я уже дошел до точки, – сказал он.
Кэл засмеялся.
– В следующий раз ты скажешь мне, чтобы я стал паршивым вегетарианцем или еще кем-нибудь, – проворчал Итан.
– Что угодно, только не это, – язвительно заметил Робби.
Шарон с чопорным видом снова отодвинулась от него. Ее золотые браслеты на запястьях зазвенели, когда она принялась разделывать цыпленка палочками для еды.
– Ты с ней поосторожнее, – шепнула Бет Итану.
Сегодня у нее был один бриллиант в носу, а другой – на лбу. Выглядела она очень экзотично, ее зеленые глаза сверкали на смуглом лице, как у кошки.
Шарон скорчила ей гримасу, а Итан рассмеялся и принялся за свой сок.
Мы с Бри обменялись взглядами, а потом Бри уже не отрывала взора от Кэла. Я вернулась к своему йогурту. Мы сидели вплотную друг к другу за столом для ланча, рассчитанным на восьмерых: я и Бри; Рейвин и Бет со своими кольцами в носу, крашеными волосами и татуировкой; Дженна и Мэтт, сладкая парочка; Итан и Робби, нечесаные и неряшливые; Шарон Гудфайн, эта принцесса-воображала, и Кэл, объединивший нас всех. Он окинул взглядом сидящих за столом и улыбнулся, должно быть, радуясь тому, что он здесь, с нами. Мы были привилегированной девяткой. Возможно, его новым ковеном ведьм, если захотим. Я хотела.
– Морган! Подожди! – крикнула Дженна, когда я шла к своей машине.
Был конец пятницы, еще одна неделя прошла. Я остановилась, поджидая Дженну, и перебросила рюкзак на другое плечо.
– Ты сегодня вечером пойдешь на круг? – спросила Дженна, подойдя ко мне поближе. – Это будет у меня дома. Думаю, мы сделаем суши.
Я почувствовала себя алкоголиком, которому вдруг предложили выпить. При мысли о том, что можно пойти еще на один круг, почувствовать магический ток крови по венам, ощутить духовную близость с Кэлом, я чуть не разрыдалась.
– Мне бы очень хотелось, – нерешительно проговорила я.
– Тогда почему же не пойти? – несколько удивленно спросила она. – Мне кажется, ты так интересуешься культом Викка. И Кэл говорит, что у тебя способности к магии.
Я вздохнула.
– Мои родители против, – объяснила я. – Мне до смерти хочется пойти, но даже представить не могу, что мне потом устроят дома.
– А ты скажи им, что у меня вечеринка, или скажи, что переночуешь у меня. Нам не хватало тебя на прошлой неделе. Когда ты с нами, все получается гораздо веселее.
Я горько улыбнулась и спросила:
– Ты хочешь сказать, что никто не падал, хватаясь за грудь?
