У выхода меня встречают. Каст – и посреди демонов вырастает огненный элементаль, убить никого не убьёт, но задержит, а я рвусь дальше, туда, где среди красной волны противников вижу зелёный островок союзников. Ещё один из импов застывает в прыжке, так и не долетев до моей спины, словно в желе, завязнув в призрачном теле Арниса. Три росчерка костяных лезвий – и ещё одна горстка пепла под ногами.
Перед алтарём творилось чёрт-те что: зелёные лозы, когда-то образовывавшие беседку, обзавелись шипами и хлестали во все стороны, не подпуская восставших демонов к алтарю; то и дело среди вакханалии спятивших растений вспыхивали лавовые фонтаны, ударяя в особо настырных.
Меня замечают, и редкая цепочка красных точек, отмечающих враждебных демонов, отхлынула назад, охватывая полукругом, упирающимся в зелёный сектор. Противников не так много, но среди них все мои суккубы, сильнейшие бойцы замка на данный момент. Они стоят отдельной кучкой и о чём-то бурно спорят.
Изумлённо отмечаю чуть в стороне окрашенных серым Искру, мастера Фиан и Аль’Лазира.
– Я запомню это… – произношу, проходя мимо них.
Ифрит беззаботно улыбается, глядя на меня, словно старик на непонятливого внука.
– Мастера боли и наслаждений всегда хранят нейтралитет, нам нет дела до внутренних разборок, – пожимает плечами Фиан.
В глазах Искры какое-то странное недоумение, но с этим можно разобраться и потом.
– Кто к нам пожаловал… – звучит мягкое сопрано, и в мою сторону направляется одна из демониц.
– Потанцуем, милорд? – Свистнув, расправляется кнут, а в другой руке загорается алое копьё огненной струи.
Арнис скользит в сторону фигурок, окрашенных зелёным: Табора, Крита, Тиоманая. С удивлением вижу, как вслед за призраком егеря к ним присоединяется Иала, когда только успела?
– Мессир! – Чуть не долетев до меня, в траву падают два прямых клинка из тех, которыми были вооружены латники инквизиторов.
Кастую зеркала и кувырком ухожу к мечам. Огненный поток оставляет чёрную проплешину на том месте, где я стоял секунду назад, а плеть рассекает одну из иллюзий. Подхватываю мечи и рывком поднимаюсь, от моих зеркал остались одни воспоминания, а суккуба, усмехаясь, отводит кнут назад, в изящной кисти вновь разгорается огненная струя.
Резкий свист рассекаемого воздуха, успеваю пригнуться и метнуться вперёд, прыжок, уход в сторону, пропуская струю пламени, довернуть плечо от росчерка кнута. Едва уворачиваюсь от быстрых и хлёстких ударов демоницы, а та, словно танцуя, перемещается по кругу, не давая мне приблизиться и безостановочно атакуя.
У меня какое-то безумное ощущение дежавю, вот только магии тогда не было.
Всё же стремительно сокращаю дистанцию. Демоница вскидывает руку, и в меня ударяют оковы боли. На лицо сама собой наползает сумасшедшая улыбка: умирая раз за разом, я успел сродниться с болью – её можно терпеть, с ней можно бороться, можно даже не замечать. Несмотря на удивление, суккуба быстро уходит от колющего удара в голову и фляком от сдвоенного на разных уровнях. И тут же в моё плечо впивается свинчатка на кончике кнута.
Выпадом с траверсом ухожу от следующего росчерка кнута. Суккуба скачком назад успевает отскочить от несущегося клинка. Продолжаю атаку скрестным выпадом с уколом в голову. Росчерки кнута следуют один за другим – отклониться, прогнуться, довернуть корпус. Слишком долгий замах, прыжок, суккуба мягким пируэтом уходит назад. Удар кнута – и его хвост обвивает подставленное запястье. Захват, рывок на себя. Всё как в том тренировочном бою, только на этот раз суккуба, не успев взвиться в воздух, ударяется о пластины доспеха. И вновь одуряющий запах волос, полуоткрытые полные губы, язычок, хищно и соблазнительно очерчивающий их линию. Рука, уже собравшаяся ударить в такое красивое и желанное в эту секунду лицо, замирает.
– Ничего личного, милорд…
Тонкий хвост оплетает мою шею, сжимаясь с невероятной силой и перекрывая воздух, а какая-то непонятная магия сковывает тело, так что не могу завершить удар.
Тихий щелчок – и, сияя нестерпимым белым светом святой магии, превращая перчатку в своеобразную пату
[32], вылетает короткий узкий клинок, пробивая лицо суккубы и ставя окончательную точку в этом бою.
Алая кровь тугим фонтаном ударяет в забрало, на миг застилая обзор. «Доспех инициирован, – верещит система. – Произведён захват способности противника».
– Ничего личного, просто надоело умирать, – хриплю, глядя на труп своей противницы, а карта стремительно окрашивается зелёным.
Глава 43
Дела, пойми, дела, дела
Забрало куда-то само собой исчезает, открывая полубезумную кривую ухмылку. В единый миг преодолеваю расстояние до компании серых, никто не успевает даже отшатнуться. Левая рука сжимает изящную шею Искры, мысленно напитываю руну на ладони маной, и тело демоницы изгибается в пароксизме боли. Не оглядываясь на остальных, устремляюсь к замку, по дороге чуть ослабляю хватку, чтобы суккуба не задохнулась раньше времени.
Гулкие коридоры замка, а я даже не ощущаю веса демоницы, хотя бафф отсчитывает последние минуты. Кабинет, спальня, тело суккубы взлетает и падает на кровать. Нависаю сверху, и в демоницу выстреливает обломок меча паладина, освещая тьму сиянием святой магии, вновь превращая латную перчатку в пату. Кончик острия замирает в каких-то сантиметрах от лица суккубы, та вжимается в кровать, пытаясь оказаться как можно дальше от ненавистной магии.
– Я не-на-ви-жу, ког-да ме-ня пре-да-ют, – цежу по слогам, а клинок, мягко скользя, рассекает облачение демоницы, оставляя на коже жгучую кровоточащую дорожку.
– Я не…
Пата врезается рядом с виском, отсекая прядь белокурых волос.
– Так что ты тогда делаешь в замке, мой генерал? Приказа возвращаться я не давал…
– Я не…
– Ещё одно слово, и моё терпение лопнет.
Наваливаясь на демоницу, впиваюсь в губы долгим поцелуем. Доспех исчезает, при этом я продолжаю его ощущать. Сумасшествие прошедшей ночи вновь накрывает, снося барьеры воли, а время танцует в такт мелодии безумия, накатывающей на меня. Искра вскрикивает, изгибается и окутывается кровавым сиянием. Доспех, шелестя чешуйками, вновь обтягивает тело, пытаясь защитить от опасности, которой нет. Тело суккубы поднимается в воздух, на лопатках обнажаются кровавые раны, кровь парит, наполняя комнату запахом серы, а сквозь раны прорастают чёрные крылья, неожиданно удлиняются локоны волос, образуя пушистую гриву, водопадом спадающую на обнажённую грудь. Сияние исчезает, и на шёлк простыней падает уже не суккуба, а повелительница боли.
Сбрасываю приходящую в себя демоницу с кровати.
– Проваливай. Мастер Фиан уже заждалась. Погостишь в её владениях, а я пока подумаю, что с тобой делать. Бэрримор!
