– И они подействовали? – спросил Итан.
– Еще как! – сказала я, засмеявшись: как будто заклинание Селены Бэллтауэр могло не подействовать. – Было бы здорово начать изучать руны и все, что с ними связано.
Кэл кивнул.
– Руны действительно обладают большой силой, – согласился он. – Их используют уже тысячи лет. У меня есть несколько посвященных им книг, могу дать почитать.
– Я тоже хотела бы их почитать, – сказала Шарон, помешивая соломинкой в пакете молока.
– Вот вам одна руна, – сказал Кэл.
Он расчистил место посреди стола и стал чертить пальцем. Это было похоже на две параллельные линии, соединенные между собой двумя другими, скрещенными линиями. Он начертил руну еще несколько раз, чтобы мы все могли ее себе представить.
– Что она означает? – спросил Мэтт.
– Основное значение – взаимозависимость, – пояснил Кэл. – Общность. Доброжелательность по отношению к родным и близким. То, что мы чувствуем друг к другу, к нашему ковену – Сиррэсу.
С минуту мы все смотрели друг на друга, переваривая услышанное.
– Боже, сколько надо еще учиться! – сказала Шарон. – Мне кажется, я никогда не смогу соединить все это вместе – травы, заклинания, руны, снадобья.
– Можно с тобой поговорить? – Бет Нилсон в вязаной крючком разноцветной шапочке на коротко подстриженных волосах подошла и стояла теперь перед Кэлом.
– Конечно, – сказал Кэл. Он посмотрел на нее внимательнее. Она хмурилась. – Хочешь поговорить где-нибудь в более уединенном месте?
– Нет. – Бет покачала головой, не глядя на него. – Неважно. Пусть они слушают.
– Что случилось, Бет? – тихо спросил Кэл. Почему-то мы все услышали его несмотря на стоявший в кафетерии шум.
Бет пожала плечами и посмотрела в сторону. Блестящие, цвета морской волны тени для век резко контрастировали с кофейного цвета кожей. Она шмыгала носом, словно была простужена.
Я посмотрела через стол на Дженну. Она в ответ подняла брови.
– Ну, просто все это… как-то мне не по душе, – сказала Бет. – Я думала, это будет круто. Понимаешь? Но все получается очень странно. Эти круги, которые мы делаем. Морган, заставляющая распускаться бутоны. – Она указала рукой в мою сторону. – Это слишком странно. – Она пожала плечами. – Я больше не хочу иметь с этим дело.
– Мне это не нравится. Кажется неправильным. – Колечко у нее в носу блестело под лампами дневного света.
– Ну, очень жаль, – сказал Кэл. – Викка не предназначена для того, чтобы вызывать у кого бы то ни было чувство неудобства. Она для того, чтобы научить нас радоваться красоте и силе земли.
Бет посмотрела на него так, будто хотела сказать: «Да ладно тебе!»
– Значит, ты хочешь уйти из ковена. Ты в этом уверена? – спросил Кэл. – Может, тебе просто нужно еще немного времени, чтобы привыкнуть?
Бет покачала головой:
– Нет, я больше не хочу этим заниматься.
– Что ж, раз Викка не для тебя, тогда это твой выбор. Спасибо за откровенность, – сказал Кэл.
– Угу, – ответила Бет, переступив с ноги на ногу.
– Бет, только вот еще что, – произнес Кэл. – Пожалуйста, отнесись с уважением к нашим секретам. – Серьезность его тона заставила Бет поднять на него глаза.
– Ты бывала на круге, чувствовала силу магии, – продолжал Кэл. – Держи эти впечатления при себе. Ладно? Они не касаются никого, кроме нас.
– Да, хорошо, – сказала Бет, глядя на Кэла.
– Что ж, – вздохнул Кэл. – Ты решила уйти, но помни, что круг не откроется для тебя во второй раз, если ты передумаешь. Извини, но таковы правила.
– Я не передумаю, – сказала Бет и пошла прочь не оглядываясь.
Несколько секунд мы просто сидели и смотрели друг на друга.
– А в чем дело-то? – спросила я. Дженна кашлянула:
– Да, это было довольно жутко.
– Не знаю, – сказал Кэл. Какая-то тень пробежала по его лицу. Потом он, видимо, решил не обращать на это внимания. – Но как я уже говорил, Викка подходит не всем и каждому. – Он подался вперед. – Я подумал, что, когда соберемся на следующий круг, стоит показать вам еще несколько рун, а то и небольшое заклинание.
– Это хорошо, – сказал Итан. – Круто. – Он наклонился через стол к Шарон: – Ты собираешься есть эту коричневую штуку?
Она состроила страдальческую мину, но я видела, что она прикидывается.
– Да.
– Может, пополам? – Итан заискивающе улыбнулся Шарон.
Это было похоже на сценку, когда бездомный дворняга пытается заигрывать с ухоженной, капризной пуделихой.
– Я дам тебе чуть-чуть попробовать, – сказала Шарон, отламывая кусочек пирожного.
Ее щеки слегка порозовели.
Итан еще шире улыбнулся и забросил его себе в рот.
Вокруг нас сотни учеников ели, разговаривали, нагружали свои подносы. Мы составляли маленький, обособленный микромир в этой школьной вселенной. Мне казалось, что только одни мы разговариваем о действительно значимых вещах, гораздо более важных и интересных, чем последнее собрание группы поддержки или конкурс на лучшую тему для школьного бала. Я с нетерпением жду, когда со школой будет покончено и можно будет начать жить по-настоящему. Я видела себя погруженной в Викку вместе с Кэлом, ведущей жизнь, наполненную радостью и магией.
Толчок локтем, которым наградил меня Робби, пробудил меня от этого сна наяву.
– Извини, – сказал он, потирая виски. – Нет ли у тебя тайленола?
– Нет, к сожалению. Ты ведь записан на прием на сегодня, верно? – спросила я и откусила кусок гамбургера.
– Да.
– На вот, возьми. – Дженна порылась у себя в сумке и достала две таблетки.
Робби, сощурившись, посмотрел на них, потом кинул в рот и запил содовой.
– Что это было?
– Цианистый калий, – сказала Шарон, и мы засмеялись.
– Вообще-то это был мидол, – сказала Дженна, отворачиваясь, чтобы опять откашляться.
Я подумала, уж не заболела ли она. Мэтт громко захохотал, увидев, что Робби в ужасе смотрит на нее, открыв рот.
– Это правда поможет, – настаивала Дженна. – Я сама это принимаю от головной боли.
– Ну и дела. – Робби покачал головой. Я от смеха не могла разогнуться.
– Посмотри на это иначе, – весело сказал Кэл. – У тебя не будет этого жуткого ощущения раздутости.
– Наверно, тебе весь день будет хорошо, – предположил Мэтт.
Он так смеялся, что ему пришлось вытирать слезы.
