Морин прикусила губу. Да, именно это она и сказала по телефону, чтобы искать отца было проще.
Она заглянула отцу в глаза.
— Я был тронут этим. Я думал, что она была непоколебима. Кевин О’Хейген сказал мне, что она заказывала по мне службу каждый год.
— Я знаю, вскоре приближается еще одна.
— Она делала то, чего делать не должна была. Я ей обязан, и я не буду ворошить ее память. В любом случае, дитя мое, я никого там не знаю после смерти Кевина, и я стану только для всех объектом для вопросов. Нет, я останусь тут, мне тут нравится, и ты иногда будешь приезжать сюда, и еще твоя сестра Кэтрин со своим парнем, когда они вернутся.
Ее глаза наполнились слезами. Она никогда не скажет ему, что мама не завещала ей разыскать его, пусть у него останется вера во что-то хорошее.
— Я найду много поводов, чтобы приезжать к тебе. Может, я открою магазин в Аскоте или в Виндзоре. Я серьезно.
— Конечно, а разве ты не поедешь на серебряную свадьбу дочери Кевина? Это будет другая причина.
— Возможно, я не поеду туда. Фрэнк Квигли был другом жениха, знаешь, это словно воссоединение для всех, кто там был тогда, копание в воспоминаниях…
— А это не причина, чтобы пойти туда? — спросил Берни Бэрри, который влюбился во время своей командировки сорок лет назад и набрался смелости последовать на край света за своей судьбой.
Фрэнк
Фрэнк никогда не понимал, почему столько шума вокруг путешествий. Сам он любил садиться в машину и уезжать подальше: мчаться по автостраде, минуя дорожные знаки и фонарные столбы. Его охватывал азарт и наполняло ощущение свободы, даже если это была всего лишь деловая поездка. «А почему бы и нет? — часто повторял он себе. — Не у каждого на автостраде есть „ровер“ последней модели со встроенной аудиосистемой». Он слушал музыку или «Деловой итальянский». Никто в «Палаццо Фудс» не знал, что Фрэнк понимал абсолютно все, что говорили по-итальянски в его присутствии. Он не подавал виду, что понимает каждое слово, даже когда это касалось его. Особенно когда это касалось его.
Иногда Фрэнк думал, что у его тестя возникают подозрения, но он свои соображения всегда держал при себе. И за это тесть обожал Фрэнка еще сильнее. Он давно уже сказал Фрэнку, что они присматривали за ним и воспитывали его. Он никогда не смог бы жениться на дочери Палаццо, если бы Карло и его брат не захотели этого.
Фрэнк это знал. Неудивительно, что богатая девушка Рената была как за каменной стеной за своим отцом и дядей, которые охраняли ее от охотников за богатством. Он знал это, но ему не нужно было жениться на принцессе Палаццо, чтобы продвинуться по службе. Ему не нужны были Палаццо, Фрэнк Квигли сумел бы возглавить любой бизнес в Британии. У него не было ни ученого звания, ни даже достойного образования. У него была смекалка и способность работать дни и ночи напролет. Они все это знали, когда позволили ему пригласить пятнадцать лет назад Ренату на ужин. Они знали, что он и пальцем не притронется к застенчивой темноволосой принцессе, пока они не поженятся. Палаццо также знали, что если он и станет изменять своей жене, то никто не узнает об этом.
Фрэнк вздохнул, когда подумал об этих неписаных правилах. Он иногда давал себе волю, но только не сейчас. Сейчас все было совсем иначе. И ему нужно было время, чтобы подумать, как поступить. Если бы это была только работа… если бы это была только работа, то он знал бы, как поступить. Но Джой Ист была не только работой. Не тогда, когда она в желтой футболке ходила вокруг своего дома, гордая и уверенная в себе и в нем, потому что он лежал и смотрел на нее восхищенно: на ее золотистые волосы, красивые зубы и длинные загорелые ноги.
Джой Ист была дизайнером, которая смогла превратить имидж «Палаццо» из скучного и грубого в стильный и необычный, как смог Фрэнк Квигли увеличить их прибыль и превратить «Палаццо Фудс» из разбросанных дешевых магазинов в сеть первого класса. Джой Ист сказала ему в первый же вечер, когда они посмотрели друг на друга не как коллеги по работе, что будут идеальной парой. Ни один из них не намеревался менять свой образ жизни. Джой хотела оставаться свободной и независимой, Фрэнк — зятем босса. Кто мог подойти друг другу лучше, чем двое, которые были не настолько глупы, чтобы потерять все, и которые могли получить все, просто сохранив отношения в тайне? Она сказала ему это частично словами, частично взглядом, частично поцелуем.
— Я проверила, — сказала она, рассмеявшись, — здесь нет никого, кроме туристов.
Потом это стало захватывать. Фрэнк нечасто встречал таких женщин, как Джой. Эта независимость казалась ему необычной. Джой Ист гордилась своим одиночеством. В двадцать три года она почти вышла замуж, и очень удачно, но отменила свадьбу за несколько дней. Ее отец был в бешенстве, им до сих пор приходилось выплачивать компенсацию за отмененный праздник, не говоря уж о скандале и сплетнях. А что с мужчиной? «Ну, ему тоже повезло», — говорила она смеясь.
Она жила в маленьком доме у дороги, который был ужасен, когда она въехала в него. Теперь у нее был собственный виноградник в саду, а в уютной гостиной помещалось во время вечеринок шестьдесят человек. Джой устраивала потрясающие вечеринки и говорила, что польстить самолюбию человека очень просто, пригласив его на пару часов выпить к себе домой.
И в «Палаццо» это ценили. Так любезно со стороны мисс Ист, что она делает для них, говорили в совете директоров. Пределу их восхищения не было конца. Джой Ист могла приглашать клиентов, прессу, иностранцев, местную знать к себе домой. Она нанимала банкетную службу и уборщиц. Джой говорила Фрэнку, что это не доставляет ей хлопот. Раз в месяц ее дом убирали профессионалы, холодильник заполнялся кулинарными шедеврами. Никогда не знаешь, кто из гостей курит, поэтому лучше расставить по дому большие стеклянные вазы из синего стекла, чтобы их использовали в качестве пепельниц. Они стоили по фунту каждая. Еще штук сорок стояли у нее в гараже на полке над маленькой спортивной машиной.
Фрэнк Квигли, красивый управляющий директор «Палаццо», и Джой Ист, консультант по дизайну, которая занималась разработкой внешнего вида здания и формой пластиковых пакетов, встречались уже три года. И все эти три года об их романе никто не знал. Ни у кого не возникало ни малейшего подозрения, потому что они были очень осмотрительны и жили по правилам.
Они никогда друг другу не звонили, кроме как по рабочим вопросам. Джой вообще никогда не звонила в дом Квигли. Как только их отношения начались, Рената не переступала порог дома Джой. Фрэнк Квигли считал, что будет очень подло приводить свою жену в дом, где он так часто развлекается после обеда на неделе. Рената никогда не узнает о его измене, и все же он чувствовал, что обманывает ее, когда входит в незнакомый ей дом, который стал ему почти родным. Фрэнк всегда умел сочетать разное. Он никогда не думал о своем жестоком отце-пьянице и о слабой матери. Но когда он приехал навестить свою семью в маленький городок на западе Ирландии, то не стал рассказывать о своей жизни в Лондоне. Никто из них не догадался бы о том, какую деловую и светскую жизнь он вел. Он купил Ренате бесформенное твидовое пальто, когда они поехали туда, и попросил сделать вид, что ей комфортно и все нравится в Уимбли. Рената поняла все очень быстро и помогала на кухне женщинам, пока Фрэнк общался с братьями и предлагал им инвестиции. Это был способ оказать материальную помощь, не навязывая денег открыто. Все те четыре дня, что он провел в родном доме, его ботинки ручной работы и кожаный портфель лежали в багажнике машины вместе с шелковыми шарфами Ренаты и ее бриллиантовыми колье.
