Профессор классических и археологических исследований Грейем Андерсон в книге “Сказка в античном мире” (Fairytale in the Ancient World) приводит историю о девушке по имени Родопис. Пока героиня купалась, орел схватил ее туфельку и отнес в Мемфис, где подбросил царю. Тот восхитился этим необычным происшествием и самой туфелькой. Он приказал отыскать ее владелицу. Девушку нашли в другом городе, привезли к царю – и она стала его женой. Эту историю записал греческий географ между первым веком до нашей эры и первым веком нашей эры. Думаю, вы уже догадались, во что эволюционировал этот рассказ.
Люди придумывают песни, истории, анекдоты и афоризмы. Все эти и многие другие объекты нашей культуры способны размножаться – передаваться от человека к человеку в устной речи, текстах или фильмах. Копирование не всегда идеально: чаще всего вы пересказываете услышанные истории своими словами. Ваши пересказы могут быть интереснее оригиналов, а могут оказаться скучны, сложны для понимания или запоминания. Стихи, как правило, запоминаются легче прозы
[491], а явления, нарушающие некоторые ожидания (кот-астролог, летающий шкаф или грустный ананас), – лучше обыденных
[492]. Сюжеты, в которых задействуются необычные персонажи и содержится социально значимая информация, особенно хорошо врезаются в память.
Чарльз Дарвин писал “Происхождение видов”, не зная о генах, мутациях и законах Менделя. В его теорию не были заложены дискретность единиц наследственности, случайный характер большинства мутаций или какой-либо определенный механизм наследования. Понятно, что “мутации” идей далеко не случайны. Однако некоторые элементы культуры передаются с трудом, тогда как распространение других невозможно остановить. Здесь и возникает пространство для отбора.
Биологическая и культурная эволюции различаются между собой в деталях, но сходны в общих принципах и описываются похожими универсальными формулами
[493]. Неважно, какие объекты скрываются за обозначениями в уравнениях: популяции животных, растений, клеток в человеческом теле, эволюционирующих компьютерных алгоритмов или идей
[494]. Именно поэтому появляется все больше научных работ, в которых математические методы, разработанные для описания биологической эволюции, применяются для моделирования и реконструкции изменений в человеческой культуре.
В 2013 году в журнале PLoS One вышла статья “Филогенез Красной Шапочки”
[495]. Антрополог Джейми Техрани проанализировал пятьдесят восемь версий этой сказки из тридцати трех культур. В некоторых историях присутствует не волк, а тигр или людоед. Героиню спасают, съедают, а иногда она обманывает зверя и убегает. Например, есть версия сказки, где Красная Шапочка отпрашивается в туалет. Волк отпускает ее, но привязывает веревкой. Девочка развязывается и убегает в лес.
Литературная версия сказки, написанная Шарлем Перро в 1697 году, считается притчей, “предупреждающей молодых девушек об учтивых и изящных двуногих волках, которые могут заманить сладкими речами в постель и погубить”{Cox J. J. et al.: Congenital insensitivity to pain: novel SCN9A missense and in-frame deletion mutations. Hum Mutat 2010, 31 (9): E1670–1686.}. Столетие спустя братья Гримм адаптировали эту версию под стандарты Викторианской эпохи, подчеркнув важность хорошего поведения и добавив сцену, где девочку спасает охотник{Karsdorp F., van den Bosch A.: The structure and evolution of story networks. R Soc Open Sci 2016, 3 (6): 160071},
[496].
Эволюционные биологи сравнивают генетические или физические признаки организмов, чтобы оценить их родство. Техрани оценивал сходство сюжетов: фигурирует ли в них один и тот же злодей, отличаются ли поступки персонажей, совпадает ли концовка. В итоге антрополог реконструировал происхождение сказки. Оказалось, что она начала свой эволюционный путь примерно две тысячи лет назад где-то между Европой и Средним Востоком, а ветвящееся дерево ее развития хорошо соотносится с географическим распределением различных версий.
Эволюционные подходы активно применяются при изучении самых разных элементов культуры – от языков и других средств коммуникации
[497] до артефактов и технологий
[498]. В 2016 году антрополог Алекс Месуди в журнале Evolutionary Biology написал подробный обзор исследований культурной эволюции. Он проанализировал около сотни публикаций. Существуют даже экспериментальные работы о том, как различная информация распространяется по цепочке от человека к человеку и от чего зависит успешность ее передачи. Игра в испорченный телефон оказалась не просто детской забавой – она послужила полезным инструментом для исследований.
На возражения, что культура не делится на отдельные устойчивые мемы, Месуди отвечает, что многие эволюционные модели учитывают возможность слияния идей и, более того, позволяют находить заимствования. Да и биологам известен горизонтальный перенос генов, что никак не мешает изучать эволюцию
[499].
Я бы сравнивал слияние идей с обменом генетической информацией между вирусами. Это может происходить, если два разных вируса заражают одну и ту же клетку, что порой приводит к появлению особо стойких инфекций
[500].
