Во второй части этой главы я постараюсь убедить вас, что наука – не какая-то религия с догмами и ритуалами, требующая слепой веры. Это совокупность наиболее правдоподобных представлений о мире, эволюционирующих благодаря конкуренции гипотез, сомнению и коллективной работе над ошибками (которых все еще великое множество).
В 1997 году в журнале Nature вышла статья с результатами генетического анализа необычного организма – ксенотурбеллы
[572]. Это существо длиной всего несколько сантиметров, очень просто устроенное и по внешнему виду напоминающее мешок с единственным отверстием, ведущим в пищеварительную полость. Анализ ДНК показал, что ксенотурбелла – моллюск. К такому же выводу пришел и автор другой статьи, рассказавший, что развитие яиц ксенотурбеллы происходит так же, как у моллюсков
[573]. Шесть лет спустя выяснилось, что в анализ данных закралась ошибка – ксенотурбелла сама не моллюск, просто она питается их яйцами
[574].
Этот пример показывает, как на практике меняются подходы в науке. Сначала выявляется несовершенство конкретного исследования, затем разрабатывается более надежный метод, исключающий проблему, – и в результате наши знания о мире уточняются. Плохая наука начинается там, где игнорируются известные ошибки. Вспомним криптозоологов, которые искали ДНК снежного человека и даже не рассматривали гипотезу загрязнения образцов.
Мы уже обсуждали, как благодаря критике гомеопатии современная медицина обрела важнейший метод исследований – рандомизированный слепой эксперимент. Однако не всегда этот инструмент одинаково легко применять.
Акупунктура – направление в китайской народной медицине, предполагающее, что многие заболевания можно вылечить, втыкая иголки в определенные точки тела. Иногда сторонники этого метода говорят о некой “жизненной энергии”, якобы циркулирующей по особым линиям, меридианам. Объективная проверка действенности акупунктуры потребовала от экспериментаторов некоторой изобретательности – им пришлось использовать специально созданные иголки, не протыкающие кожу, или втыкать обычные иголки в неправильные точки. При этом в отдельно поставленных экспериментах было показано, что пациенты не различают, сеанс какой акупунктуры им провели – настоящей или нет
[575].
Исследования иглоукалывания, проведенные с таким контролем, показали гораздо менее впечатляющие результаты, чем сравнения с отсутствием лечения
[576]. Поэтому некоторые ученые прозвали акупунктуру “театрализованным плацебо”
[577]. Обобщенные результаты исследований свидетельствуют о том, что ни опыт специалиста, ни места втыкания иголок не играют особенной роли
[578]. По заявлениям пациентов, большое количество иголок или сеансов акупунктуры имеет хороший обезболивающий эффект, но это субъективные оценки. По-видимому, даже если акупунктура и облегчает боль, то не из-за каких-то особых точек, известных благодаря китайской народной мудрости.
С проблемой чистоты научного эксперимента столкнулись и исследователи терапевтических эффектов медитации
[579]. Человек всегда знает, медитирует он или нет, поэтому провести слепой эксперимент невозможно. Остается лишь сравнивать программы по медитации с активными вмешательствами, такими как лекарства, психотерапия, спорт и так далее, – и в подобных сравнениях преимущества медитации пока не выявляются
[580].
Медитация нередко предстает в хорошем свете, когда ее сравнивают с невмешательством. Увы, такие исследования ненадежны, особенно если изменение неких показателей оценивается только со слов медитирующих. И вот почему.
В 2011 году в The New England Journal of Medicine вышла статья, где сравнивалась эффективность четырех подходов для лечения астмы: бронхорасширяющего препарата “Сальбутамол”, плацебо-ингаляции, имитации акупунктуры и отсутствия лечения
[581]. Каждого пациента лечили с помощью всех четырех подходов по отдельности, в случайном порядке. Объективные данные спирометрии (объемные и скоростные показатели дыхания) свидетельствовали, что лекарство помогает, тогда как остальные три подхода одинаково неэффективны. Однако, по субъективным ощущениям пациентов, все три метода активной терапии помогли одинаково хорошо по сравнению с полным отсутствием лечения.
В разных областях науки возникают свои специфические проблемы. В 2010 году доктор Крейг Беннет обнаружил у лосося участок мозга, отвечающий за распознавание человеческих эмоций
[582]. Ученый показывал рыбе эмоционально окрашенные фотографии людей и анализировал активность ее мозга с помощью томографа. Оказалось, мозг рыбы по-разному реагирует на различные фотографии. Этот результат особенно удивителен, если учесть, что лосось в исследовании был дохлым.
