Крайне интересно, что через семь лет эта характеристика будущего национального лидера России была фактически слово в слово подтверждена практиками.
В феврале 2000 года редакция газеты «Известия» в преддверии президентских выборов 26 марта 2000 года обратилась к группе профессиональных психологов с просьбой нарисовать психологический портрет уже не прогнозируемого национального лидера, а, так сказать, живого, во плоти, и могущего стать таковым – В.В. Путина.
Вряд ли эти профессионалы читали эссе В. Вьюницкого семилетней давности: снобизм бы не позволил. Но суть написанного ими удивительным образом совпала с тем, что за 7 лет до них выразил талантливый политолог: «Путин относится к прагматически мыслящим интровертам, принимающим решения с опорой на логику и организующим работу наиболее рациональным способом, – написали психологи своим заказчикам. – Это человек серьезный, здравомыслящий, с чувством ответственности. На таких людях держится общество: они честно выполняют свои обязательства и держат слово. Обладают способностью сосредоточиться, организовать дело надежно, довести до конца. Отличаются четкими продуманными взглядами, их трудно отвлечь в сторону и зародить сомнения. По общей совокупности качеств людей, подобных Путину, до сих пор не было в высшем эшелоне власти России, но сегодня именно такого человека хотело видеть во главе государства российское общество, и он соответствует желаниям и ожиданиям населения страны»
[31].
Обожженное разрухой и катастрофой своего личного существования в 1990-х годах, большинство населения страны, увидев на экранах своих телеприемников в ночь на 1 января 2000 года нового и. о. президента России, в первую очередь ожидали от него, что он немедленно возьмется за стабилизацию и подъем уровня жизни людей и восстановление единства государства, и лишь во вторую очередь – за восстановление международного положения страны, возврата, в этом плане, мирового авторитета России – преемницы СССР в геополитическом плане.
В общем-то люди не ошиблись. Вторая чеченская война, жесткая борьба нового главы государства с региональными сепаратистами за восстановление единства государства и с так называемыми олигархами в конечном итоге имели целью именно восстановление нормального образа жизни россиян. Но без укрепления международных позиций РФ достичь главных целей было невозможно, и глава государства постепенно, но не отступая приступил к формированию внешних условий существования РФ. Как это все происходило?
Когда в январе 2000 года журналисты спросили Путина, как ему удалось спокойно воспринять предложение Ельцина, ответ был таков:
«Наверное, помогло то, что я не хотел быть никаким президентом… Нет, я не стал его отговаривать, но не стал и восторгаться, благодарить и уверять, что оправдаю доверие. Первая реакция была такая – я не готов…
Когда назначили премьером, было интересно, почетно. Думал, ну поработаю год, и то хорошо. Если помогу спасти Россию от развала, то этим можно будет гордиться. Это целый этап в жизни. А дальше…
Недели за две-три до Нового года Борис Николаевич пригласил меня в свой кабинет и сказал, что принял решение уходить. Таким образом, я должен буду стать исполняющим обязанности президента. Он смотрел на меня, ждал, что я скажу.
Я сидел и молчал. Он стал более подробно рассказывать – что хочет объявить о своей отставке еще в этом году… Когда он закончил говорить, я сказал: «Знаете, Борис Николаевич, если честно, то не знаю, готов ли я к этому, хочу ли я, потому что это довольно тяжелая судьба». Я не был уверен, что хочу такой судьбы… А он мне тогда ответил: «Я когда сюда приехал, у меня тоже были другие планы. Так жизнь сложилась. Я тоже к этому не стремился, но получилось так, что должен был даже бороться за пост президента в силу многих обстоятельств. Вот и у вас, думаю, так судьба складывается, что нужно принимать решение. И страна у нас какая огромная. У вас получится».
Он задумался. Было понятно, что ему нелегко. Вообще это был грустный разговор. Я не очень серьезно относился к назначению себя преемником, а уж когда Борис Николаевич мне сообщил о своем решении, я точно не совсем был к этому готов.
Но надо было что-то отвечать. Вопрос же был поставлен: да или нет? Мы ушли в разговоре куда-то в сторону, и я думал, что тема забудется. Но Борис Николаевич, глядя мне в глаза, сказал: «Вы мне не ответили»
[32].
Премьер-министра понять было можно. Уж кто-кто, а он-то знал, что наследство ему может достаться непростое. Рухнувшая в результате дефолта 1998 года экономика являла собой жалкое зрелище: ВВП 1999 года по сравнению с 1991-м сократился на 40 %. Если в 1994 году за один российский рубль давали 40 американских центов, то в 1999-м – всего 4 цента. 0,2 % россиян обладали 70 % национального богатства, а доход самых богатых россиян в десятки раз превышал доходы самых бедных слоев общества (и это при социологической аксиоме, гласившей, что, если доход самых богатых граждан превышает доход самых бедных более чем в 14 раз, в обществе вспыхивает социальная революция).
Практически перестала существовать на территории страны и государственная власть. Выброшенный Б. Ельциным лозунг «Берите суверенитета столько, сколько сумеете проглотить» по отношению к национальным автономным образованиям привел к тому, что была вчистую проиграна война с Чечней. На Урале губернатор Свердловской области, этнический немец Э. Россель вынашивал планы по созданию так называемой отдельной Уральской республики. В Казани Минтимер Шаймиев успешно боролся за суверенную от Москвы и вообще от России Республику Татарстан, с субъектными международными правами, а президент Республики Чувашия Николай Федоров отказался исполнять Закон РФ о всеобщей воинской обязанности. Глядя на них, сепаратистские настроения зашевелились в головах и других региональных лидеров. Молчала, пожалуй, только одна Чукотка. Административная и политическая власть Москвы на глазах теряла авторитет и силу. Практически не было как государственного института и Российской армии. Вспоминаю, как в 2014 году Путин признавался, что в момент начала Второй чеченской войны он во всей
Российской армии не смог найти ни одного высшего офицера, который смог бы возглавить хотя бы одну боеспособную дивизию
[33].
Но в декабре 1999-го В. Путин ни словом не обмолвился обо всем этом. Лишь в январе 2000-го, когда уже исполнял обязанности президента, на один момент не выдержал и в беседе с журналистами произнес:
