Экономический кризис повлиял не только на выполнение жилищной госпрограммы. США и Евросоюз в 2014 году ввели в действие целевую программу экономических санкций в отношении России. Внутренняя политическая оппозиция сразу же привлекла внимание к проблеме продовольственной безопасности России, ее зависимости от поставок продовольствия из западных стран. Проблема действительно серьезная. Зависимость от США и Европы в поставках целого ряда продуктов (мясо, масло, овощи, фрукты и т. д.) в прошлые годы иногда зашкаливала за 80 %. В 2014 году в ответ на санкции глава государства ввел режим контрсанкций. Все это имело тот эффект, что с января по август 2015 года импорт продовольственных товаров у нас сократился на 40 %. В ответ на эти действия глава государства провозгласил политику импортозамещения.
И уже в 2015 году на эти цели правительство выделило 300 млрд рублей сроком на пять лет. Буквально за один год осуществления этой политики выяснилось, что благодаря ранее осуществленным мерам в этой области Россия почти безболезненно в течение трех – пяти лет может самостоятельно решить проблему своей продовольственной безопасности. Выяснилось, в частности, что в предыдущие годы мы уже стали практически независимы в том, что относится к мясу птицы, птицепродуктов, резко нарастили вылов рыбы, в 2017 году вышли на первое место в мире по экспорту зерна. Более того, мало кто знает о том, что экспорт продовольствия из России по сумме общей выручки сегодня сопоставим с экспортом российского оружия.
Есть еще один показатель, который, пожалуй, больше всех остальных свидетельствует об эффективности социальной политики путинского режима, – воспроизводство населения. Динамика этого показателя зависит от очень многих факторов, и изменяется он очень медленно. Но уж если изменяется, то свидетельствует об очень глубоких тенденциях в развитии общества в целом, попросту говоря, о main stream социальной политики руководства страны.
Так вот, в 1990-х годах была отмечена естественная убыль населения. В 1999 году (последний год президентства Б. Ельцина) число умерших превысило число родившихся в 1,8 раза. Через три года после прихода Путина на должность главы государства этот разрыв стал незначительно сокращаться (до 1,6 раза). В 2002 году по средней продолжительности жизни мужчин (59 лет) Россия занимала 161-е место, а женщин (72 года) – 121-е место. По данным Федеральной службы государственной статистики, в 2002 году коэффициент смертности (на 1000 человек) равнялся у нас 16,2. В 2003 году он стал хуже (16,4). Заметно уменьшаться этот мрачный показатель начал только со второго президентского срока В. Путина, в 2006 году он снизился до 15,2, а в 2009-м – до 14,16. В 2016 году число умерших сократилось на 2,8 % по сравнению с 2015 годом (13,2 человека в расчете на 1000 человек против 13,6 в 2015 году).
А с 2013 года обозначилась тенденция роста населения – на 33 тысячи человек в год. Глава Минздрава РФ Вероника Скворцова сообщила, что в стране отмечено трехкратное снижение смертности среди детей до пяти лет и более чем четырехкратное снижение материнской смертности по сравнению с 1990 годом. Глава ведомства подчеркнула, что таких показателей удалось достигнуть всего 27 странам в мире.
Если подвести в этом плане промежуточный итог путинскому периоду правления Россией, то следует отметить наличие позитивной тенденции в процессах воспроизводства населения.
В литавры бить, конечно, рановато. Экономический кризис середины второго десятилетия XXI века свои негативные коррективы не может не внести, но здесь, как уже сказано, важна тенденция. Директор Института демографии Высшей школы экономики Анатолий Вишневский, когда журналисты обратили его внимание на то, что кризис 2014–2015 годов может внести негативные коррективы в этой сфере, заметил: «Первое, что нужно сделать, – это понять, где мы находимся. Колебания за 3–4 месяца ни о чем не говорят, о многом говорят колебания за 100 лет…В последнее десятилетие смертность в России сокращается, хотя и далеко не такими темпами, как в США, Евросоюзе и Японии»
[49]. Замечание верное, да вот только ни США, ни Япония с Европами не переживали в своем развитии российские 1990-е годы. А потому не Путину этот упрек надо бы направлять.
Не могу здесь же не сказать об одном чисто русском явлении, которое пока не знаю, как и толковать.
За путинские годы потребление водки, этого «чисто русского» напитка, в общем потреблении алкогольной продукции в России сократилось ровно в два раза, с 54 до 27 %.
Таким образом, худо-бедно, но по ряду показателей именно в эпоху Путина началось в России движение в сторону строительства именно социального государства. И похоже, ничего случайного или, хуже того, конъюнктурного в этом движении нет: движение в направлении построения социального государства в России всегда являлось сутью политики В. Путина. Это обстоятельство вынуждены признавать и его постоянные оппоненты.
И еще об одной проблеме, говоря об «эпохе Путина», невозможно хотя бы не упомянуть: о так называемой утечке мозгов из России.
Утечка мозгов
Перед выборами-2018 Владимира Путина много критиковали за то, что он практически не уделяет внимания проблеме так называемой утечки мозгов, то есть совершенно не борется с проявившейся начиная с 1990-х годов тенденцией отъезда на Запад нашей образованной молодежи (до 35 лет возрастом). В зарубежных СМИ это явление называют «путинской утечкой мозгов».
Одним из самых известных критиков этого явления является Алексей Кудрин. Подходя к этому вопросу масштабно и увязав эту проблему с общим технологическим отставанием России от ведущих экономических стран, 23 ноября 2017 года он выступил с громким заявлением о том, что Россия вообще уже не способна «оставаться технологической державой в рамках четвертой промышленной революции». «Существует, – сказал он, – риск потери статуса технологической державы».
Проблема «утечки мозгов» действительно существует. Пусть не в таких угрожающих масштабах, как это подают критики, но тем не менее. И специалисты уезжают, и представители правящих российских элит часто стремятся отправить своих детей учиться в университеты и школы ведущих западных стран. Все так. Но вот на что стоит обратить в этом плане внимание. Во-первых, нет точных данных, в газетных статьях и в Сети уж слишком много спекуляций на этот счет.
Но «утечка» действительно имеет место быть, хотя и далеко не в тех масштабах, которыми оперирует несистемная российская оппозиция. Так, в июле
2016 года американский журнал STRATFOR сообщил (а в Сети это немедленно растиражировали), что отъезд из России высококвалифицированных специалистов в 2013 году составил 200 тысяч человек, в 2014 – 300 тысяч, в 2015-м – 350 тысяч.
Между тем Росстат сообщает, что в 2014 году из России выехало не 300 тысяч человек, а 53 235 человек, в составе которых число людей с высшим образованием составило 23 %. Сайт «Иносми» в апреле 2017 г. сообщил, что, по оценочным данным на Западе, если вести отсчет с момента распада СССР, по состоянию на апрель 2017 г. работает 1,5 млн высококвалифицированных специалистов. В это же время Комитет гражданских инициатив (председатель – А. Кудрин), куда в основном входят российские правозащитники, сообщил, что с 2014 по 2016 год включительно выезда в страны ЕС запросили чуть более 60 тысяч человек.
