Иными словами, ничего действительно нового из моральных ценностей назвать просто не смог.
Видимо, правильно написал по этому поводу Р. Медведев: «Вполне возможно, что и сам Владимир Путин не сразу осознал свое предназначение – и потому саму эту проблему поначалу воспринимал недостаточно трезво».
Впрочем, самому Путину самонадеянно показалось, что организационно он вполне готов к тому, чтобы занять должность главы государства, и ему не составит никакого труда справиться с любой ситуацией. Дальнейший ход событий показал, что в кадровом отношении новый президент столкнулся с ситуацией, которая напоминала пустыню Сахару. И если во внешнеполитических вопросах он и сам разбирался неплохо в силу своего прежнего образования и опыта, и кадры в Министерстве иностранных дел России кое-какие остались еще от Советского Союза, то в сфере экономики ситуация складывалась совсем плохо.
Наиболее скрупулезно изучавший этот вопрос российский историк пишет об этом так:
«За 1992–1999 годы в России было смещено со своих постов около 40 вице-премьеров и более 200 министров, а также пять премьер-министров, четыре генеральных прокурора и бессчетное число ответственных деятелей президентской администрации и Совета безопасности.
Эта кадровая чехарда российских управленцев сопровождалась такой же и в отношении состава иностранных специалистов. Как пишет Р. Медведев, «мало кто знает, что уже в ноябре 1991 года правительство Бурбулиса – Гайдара начало создавать в Москве обширный «главный штаб по проведению либеральных реформ», руководящую роль в котором играла группа иностранных экономистов, финансистов и дипломатов во главе с Джеффри Саксом, Андерсом Ослундом и др.». Специальная группа (более ста человек) работала в Комитете по государственному имуществу при А. Чубайсе, разрабатывая даже проекты указов президента РФ. «В 1997 году, оказавшись на посту первого вице-премьера, Чубайс снова пригласил в Москву группу специалистов из Гарварда для помощи и поддержки. Работа этих людей в Москве проходила почти как секретная операция… Участие иностранных специалистов в разработке российских реформ хорошо оплачивалось, но не афишировалось».
Р. Медведев приходит к выводу, что меры эти (по приглашению иностранных специалистов) были скорее вынужденными, так как «экономическая мысль в России еще очень отстает от уровня экономической науки в главных промышленно развитых странах. В нашей стране, – пишет он, – просто нет тех ста или ста пятидесяти экономистов разной специализации, но с одинаково высоким уровнем подготовки и опыта, которые могли бы обеспечить и компетентное руководство экономическими реформами в стране, и подготовку новых кадров. В физике или математике такая научная среда, которую могут создать только ученые мирового уровня, в России еще сохранилась, несмотря на утечку умов. Но в экономических науках такой среды никогда не существовало. Встречались отдельные авторитеты, но и они должны были в первую очередь мыслить по-марксистски»
[75].
Одним словом, среда, из которой Путину пришлось комплектовать свою собственную команду управленцев и на первый, и на второй президентский срок, оказалась очень скудна на профессионалов. Приходилось брать тех, кто в этот момент по разным причинам оказался ему ближе всех, проверять их в деле, а потом, по прошествии времени, либо оставлять их в команде и дальше, либо же выводить из сферы высшей политики. Но вскоре президент вынужден был убедиться, что, даже если он будет каждый год менять чиновников в экономическом блоке правительства, лучше российской экономике от этого не станет: грамотных экономических управленцев в России просто нет.
Похоже, на четвертом году третьей президентской каденции глава государства убедился в безысходности этой ситуации, поскольку специалисты, определяющие в правительстве экономический курс национального корабля, своими действиями практически продолжали загонять национальную экономику в тупик безысходности: в 2012–2017 годах средний ежегодный темп роста ВВП составил 0,7 %, а если взять более длительный период, скажем, в 10 лет, с 2008 по 2017 год, то и вовсе минус 1 %.
Но общественное мнение страны, похоже, мириться с таким положением дел не собирается. Практически вся российская пресса, и проправительственная, и оппозиционная, и полуоппозиционная, на первых своих полосах продолжает «уговаривать» президента, не сбавляя своих усилий по восстановлению авторитета Российской Федерации на международной арене, одновременно с этим обратить свои неординарные способности и на восстановление российской экономики.
Постепенно экспертное сообщество пришло к выводу, что правительственные экономические советники главы государства, что называется, «не дотягивают» в своих рекомендациях по управлению экономическими процессами в стране до необходимого уровня и масштаба. Как язвительно писали эксперты, все, на что оказались способны участники экономического блока правительства в этих условиях, так это играть роль «экономических водолазов», каждый квартал определяющих степень погружения российской экономики на дно своего, с позволения сказать, «развития».
Закончилось все это тем, что весной 2016 года и сам глава государства пришел к выводу о том, что экономика России при сохранении существующей практики не имеет шансов выбраться из застоя без коренных изменений в своей оргсистеме.
25 мая 2016 года, в преддверии наступающих в 2018 году очередных президентских выборов, глава государства провел внеочередное заседание президиума Экономического совета, в функции которого входит разработка направлений социально-экономического развития страны и который в предыдущие два года после своего образования пребывал фактически в летаргическом состоянии (не собирался ни разу). В своем выступлении президент обратил внимание собравшихся на то, что резервы, которые двигали российскую экономику в нулевые годы и позволили существенно, по сравнению с советским периодом, не говоря уже о 1990-х годах, поднять уровень жизни российских граждан, – эти резервы свой потенциал полностью исчерпали. «Если мы не найдем новых источников роста, – предупредил он, – то динамика ВВП будет находиться где-то около нулевой отметки» и предложил «наметить ключевые ориентиры экономической политики до 2025 года», то есть до конца новой президентской каденции, которая наступит после 2018 года.
Экспертное российское сообщество посыл услышало, но как-то очень уж своеобразно: специалисты типа упомянутого выше кандидата юридических наук Никиты Исаева тут же потребовали (не от своих коллег и не от себя, разумеется, а от власти) преподнести народу (а заодно и экспертному сообществу) чуть ли не на блюдечке рецепты по созданию этих «ключевых ориентиров».
