По Райдену видно, что он хочет оспорить это решение. Причем отчаянно хочет. Но он этого не делает.
– Тогда идем посмотрим на золото, – вместо этого говорит он.
Впервые за все эти дни я смотрю на Шека. И чуть не отпрыгиваю назад.
Он прижимается к решетке, жадно глядя на меня. Я чувствую себя так, будто по моей коже ползут крысы. По правде сказать, я предпочла бы, чтобы это были крысы.
Когда я была маленькой и каждый день встречалась с новыми испытаниями, я всегда звала на помощь отца. Он давал мне инструкции, а потом посылал прямо в топку – в переносном смысле. Я всегда обжигалась. И быстро поняла, что обращаться к нему за помощью бесполезно. Он никогда не помогал. Я либо справлялась сама, либо сталкивалась с последствиями поражения. Никаких поблажек. Только много времени спустя я могла получить какой-то совет или похвалу. Иногда даже утешение. Но в нужный момент ждать помощи было неоткуда. И скоро я научилась не обращаться за помощью к другим. Такой возможности нет, так что я просто о ней не думаю.
Поэтому, когда я оказываюсь лицом к лицу с похотливым пиратом, у меня не возникает мысли посмотреть на Райдена. Или попросить Драксена приставить ко мне другого стражника. Нет, я справлюсь с этим сама, потому что таков этот мир.
– Какие-то проблемы, Алоса? – спрашивает Драксен с ядовитой усмешкой.
– У меня не бывает проблем, с которыми я не могу справиться сама, – отвечаю я.
Глава 6
Несколько часов с Шеком и Ульгином показались мне днями.
Началось с того, что Шек принялся ходить взад-вперед, не сводя с меня глаз. Иногда он просовывал руку сквозь решетку, пытаясь до меня дотянуться. Ему хотелось увидеть мою реакцию. Мой страх. Но я ни разу не дала ему этого почувствовать. Я все время держалась дальнего угла камеры. Хотя я очень устала и могла бы отдохнуть перед ночной вылазкой, но дремать не стала. Случайно повернуться во сне и оказаться доступной жадным рукам Шека было слишком рискованно.
Но это было не единственное, что мешало мне спать. Крики. Ульгина, как и Шека, несложно было разгадать. У каждого пирата свой порок. У одних – пьянство, у других – азартные игры, у третьих, таких как Шек, – получение удовольствия от насилия над сопротивляющейся женщиной.
А для Ульгина – боль другого человека. И все это время я сидела, отвернувшись к стене, пока Ульгин пытал несчастных контрабандистов.
Меня не удивляет и не слишком беспокоит то, что Драксен держит в своей команде подлецов. У моего отца есть люди и похуже. Мне известно, что некоторым из них нравится вкус свежей человеческой плоти, отрезанной от живого тела.
В моей команде таких нет. Пристрастие к пыткам и власти над теми, кто слабее, я ценю меньше, чем другие качества. Мне больше нравятся люди с блестящим умом, честные и те, кто может многое вынести. Я строю отношения, основанные на доверии и взаимном уважении, а не на страхе и подчинении.
Сочувствие к человеку – качество, которое отец всячески старался из меня выбить. Ему кажется, он в этом преуспел. И не только ему, так думает большинство. Но хоть я и могу убить злого человека и не испытывать вины, страдания других вызывают во мне такую же боль, как и в них самих. Это тяжело, но я могу с этим справиться. Несчастья случаются и с теми, кто их не заслуживает. Но жизнь продолжается. Я продолжаю жить. Раз ничего другого не остается, я научилась выживать.
Поэтому я смотрю на мертвых контрабандистов с облегчением. Их боль наконец закончилась.
Вскоре после этого по сходням спускается Райден с двумя пиратами, которых я раньше не видела.
– Ты свободен, Шек. Иди на берег с остальными. И ты, Ульгин, как только уберешь здесь.
Райден стоит спокойно, но смотрит на Шека с таким отвращением, что меня удивляет, как оно не отражается в его интонации.
За все время, пока был тут, Шек не сказал ни слова. Не знаю, разговаривает ли он вообще. Он в последний раз осматривает меня с ног до головы, словно стараясь запомнить каждую черточку, и исчезает с глаз.
После этого Райден поворачивается ко мне и говорит без всякого выражения:
– Это Эзек и Йолек. Они присмотрят за тобой, пока я буду на берегу. – Райден подходит вплотную к решетке, стараясь встать так, чтобы никто не видел его лица. – Знаю, что раз мы так близко от берега, от тебя нужно ждать какой-нибудь попытки бегства. Позволь мне избавить тебя от хлопот. На палубе корабль охраняют пять человек. Они знают, что их задание – следить, чтобы ты не ушла.
Раздается шорох. Мы с Райденом поворачиваемся и видим, как Ульгин тащит из тюремного отсека простыню, на которой лежат два тела.
Райден переводит взгляд на меня, и я замечаю, что его глаза блестят больше обычного. А может, это просто плохое освещение. Разумеется, пускать слезу он не собирается, но, может, он что-то… чувствует.
– Мне жаль… – шепчет он.
И уходит.
Он извиняется так, будто Шек и Ульгин – это отчасти его вина. А может, по какой-то другой причине. С Райденом никогда нельзя знать наверняка. Иногда кажется, что он пытается мне помочь. А в других случаях делает прямо противоположное. Он приставил ко мне Шека и Ульгина, но ни разу не сказал отдать кинжал, который я прячу в сапоге. Я знаю, он видел, как я вытянула его из убитого контрабандиста, когда мы были на их корабле. Или это вылетело у него из головы? А может, он хотел, чтобы я имела при себе кинжал, пока сижу тут с этими двумя?
В любом случае я пока не знаю, как понимать Райдена.
Но вообще-то сейчас это неважно. У меня есть более насущные дела. Райден считает, что я попытаюсь как-то сбежать с этого корабля. Он уже подозревает, что я что-то замышляю. Что я здесь не просто пленница. Он знает, что я что-то скрываю.
А это означает, что если я хочу продолжать играть свою роль, то для правдоподобности мне нужно попытаться сбежать.
А потом нарочно попасться.
Да уж, забавные штуки иногда приходится проделывать пирату. Двое моих стражников, сидя у решетки, режутся в кости. Насколько я понимаю, лучшее, чем можно заняться, если сойти на берег не разрешено, – это азартные игры. Я тоже их люблю, только без денег.
– Шестерка бьет семерку, разве нет? – спрашивает Эзек.
– Еще бы. А девятка бьет их всех, – отвечает Йолек.
– Тогда как у тебя оказалось больше очков, чем у меня?
– Это потому, что я лучше считаю.
Честно говоря, мне не кажется, что хоть один из них умеет считать. Но всякий раз, как кто-то выигрывает, вспыхивает спор.
Они так увлечены игрой, что не обращают на меня внимания, а это как раз то, что нужно.
Я подхожу к своим мешкам и вытаскиваю книгу о мореплавании – еще одну, над которой я поработала. В ее переплете лежат мои отмычки.
Правда заключается в том, что, если я сбегу из камеры и меня поймают, Райден постарается понять, как мне это удалось. Трюк с подменой ключа годился, пока он не попытался открыть им дверь. Теперь я выхожу другим способом, которым пользуюсь уже несколько дней. В общем, это несложно: Киаран и Энвен быстро отключаются, а храп Киарана заглушает щелчок замка.
