Но сколько бы я об этом ни думала, я никак не могу опустить руку и воткнуть его.
Изо всех сил пытаясь не поддаваться влиянию Райдена, я все-таки не понимаю, как мне совершить это простое действие – убить его жестокого брата.
Я убила сотни людей. Почему же не могу этого единственного?
Чертов Райден!
Я стараюсь утешить себя мыслью, что не стоит терять время на убийство. Конечно, сидя здесь, глядя на нож и раздумывая, я все равно потеряла время. Но это неважно.
Мне надо добыть карту.
Мне надо найти Райдена.
Глава 16
Я осторожно высовываю голову из каюты Драксена.
Отсюда никого не видно, но уже темнеет, поэтому трудно сказать наверняка. У штурвала никого – сейчас мы никуда не направляемся, судно никто не ведет. Драксен, видно, решил выждать и составить план проникновения в укрытие моего отца – если он еще не составлен. Неважно, что он решит, далеко ему все равно не проникнуть – у моего отца повсюду глаза и уши. Возможно, корабль уже замечен.
За последние дни мы миновали несколько маленьких безлюдных островов. Эта часть океана усеяна ими. Мой отец выбрал в качестве места встречи один из островов побольше. Сейчас мы от него не более чем в нескольких часах пути.
Я выхожу на главную палубу и еще раз осматриваюсь. У левого борта я замечаю какую-то возню и, сделав несколько шагов, вижу Райдена, отвязывающего шлюпку.
– Ты его убила?
Это первое, что говорит он.
– Удивительно, но нет.
– Спасибо. Это значит для меня больше, чем я могу выразить.
Я пожимаю плечами.
– Это, похоже, для меня? – указываю я на шлюпку, которая спускается на воду.
– Да. Я приказал команде спуститься в трюм. У тебя должно хватить времени добраться до укрытия отца. Единственное, о чем я тебя еще прошу, – дай нам небольшую фору, прежде чем посылать за нами короля.
– Если бы я собиралась послать за вами отца, то неважно, сколько у вас было бы времени. Вы еще живы только потому, что он вас никогда не искал.
Райден поднимает на меня глаза.
– Что это значит? Ты говоришь, что…
– Мое похищение было хитростью.
Выражение его лица сейчас просто бесценно.
– Но я думал, что ты решила воспользоваться похищением и обыскать корабль, раз уж тут оказалась.
– Боюсь, что нет. Я с самого начала запланировала, что меня похитят. Так приказал мой отец.
На его лице полное смятение.
– Но зачем королю пиратов посылать единственную дочь и наследницу на такое опасное задание?
– Он верит, что только я способна с ним справиться. У меня есть кое-какие способности, которых нет у других.
Райден отпускает веревку. Шлюпка, видно, уже села на воду.
– Ты и сейчас их используешь? Потому я и делаю это? Помогаю тебе?
– Если бы я их использовала, ты бы уже отдал мне карту. А раз ты так упорно ее от меня прячешь, можешь быть уверен – ты владеешь собой.
– У тебя изменились глаза, – говорит он, по-видимому, первое, что приходит в голову.
– Что?
– Когда ты здесь появилась, они были голубые. А теперь – зеленые.
Райден невероятно проницательный. Когда во мне есть сила океана, у меня голубые глаза. Когда она заканчивается, они снова становятся зелеными.
– У меня сине-зеленые глаза, – говорю я.
– Нет. Они точно изменились, – удивительно спокойно и без страха говорит он, опершись о леер. – Кто ты такая?
– Так я тебе и сказала!
– Ты – сирена?
Услышав это слово, я съеживаюсь. Странно слышать такое из уст Райдена.
– Не совсем.
– Твоя мать – сирена. Была история… Значит, слухи о том, что твой отец единственный, кто выжил, переспав с сиреной, – правда.
Есть ли смысл это отрицать? Мой отец все равно скоро начнет охоту за этим кораблем.
– Да.
– Но почему ты такая? Сиренам нужны мужчины для выживания, но они рождают только сирен. Почему в тебе больше от человека, чем от морского существа?
– Великолепный вопрос! Ты прав, я не совсем сирена, скорее полусирена-получеловек. Мое рождение – не совсем обычная история. Я расскажу тебе ее, если скажешь, где спрятал карту.
– Ну нет, такому искушению я не поддамся. Почему бы тебе не покончить с этим и не заставить меня?
– Так не сработает.
– А как сработает?
– Я скажу тебе. Только отдай мне, пожалуйста, карту, Райден.
– Извини, Алоса…
– Ладно. Тогда я отберу ее у тебя. Но я хочу, чтобы ты знал, что я терпеть не могу это делать.
Я снова выпускаю эту неестественную часть меня. Мне вдруг становится неудобно в собственной коже. По рукам и ногам бегут мурашки. Волосы, кажется, встают дыбом. Так явно осознавать все происходящее ужасно тяжело для разума.
– Ты снова это делаешь, – говорит он. – Ты изменилась.
Раньше я не встречала человека, который был бы способен заметить во мне эту перемену. Даже мой отец не мог. Как же это получается у Райдена?
– Я вызываю в себе ту часть меня, которую унаследовала от матери. Ненавижу ею пользоваться. Ужасно, неестественно себя в ней чувствую.
– Она дает тебе способность читать мои мысли?
– Нет, я только могу сказать, что ты чувствуешь.
Кажется, его это сильно встревожило. Почти мгновенно его эмоции из сияющих ярко-красных становятся светло-серыми.
Серый – интересный цвет. Когда он темный, как у грозовой тучи, это указывает на чувства, близкие к вине. Более светлые оттенки ближе к страданию.
Райдена охватила глубокая грусть. Но перемена была такой внезапной, что мне в голову приходит мысль, будто он думает о чем-то очень печальном нарочно, чтобы я не могла увидеть чего-то другого.
– Ты нарочно думаешь о грустном? – спрашиваю я.
– Меня пугает, что ты знаешь мои мысли.
– Не мысли. Я не знаю, почему ты грустишь. Только то, что ты думаешь о чем-то, от чего страдаешь.
Теперь мне нужно сыграть на его страхе. Страхе, что я найду карту. На себе он ее не прячет. Он уже должен понимать, что я обыщу его. Она где-то на корабле. Если я хочу ее найти, то должна идти за его страхом.
Я начинаю двигаться по палубе, одновременно заставляя его говорить.
– Как ты узнал, что я… не такая? – спрашиваю я, направляясь к правому борту, подхожу к ступеням, ведущим в трюм.
Внизу смеются и громко болтают пираты. Во всяком случае, я так думаю, поскольку их слышно даже сюда. Наверно, рады этому вынужденному простою.
