Это помогает. Я поворачиваюсь к Вордану, ожидая инструкций.
– Спой ему, Алоса. Удиви меня.
Вордан, разумеется, ждет, что Райден будет плясать и исполнять какие-нибудь смешные трюки. При других обстоятельствах я, может, и решила бы, что будет довольно забавно посмотреть на его унижение. Но не сейчас. Не хочу забавлять человека, посадившего меня в клетку. Райден – не обезьянка, а я – не рабыня.
Я смотрю на Райдена. Страха в нем не видно, только напряжение.
– Начинай, – наконец говорит он. Он стоит лицом ко мне, а у них в ушах воск, так что они не могут видеть, что он говорит со мной. – Мы отсюда выберемся. Делай то, что необходимо сейчас.
Вордан внимательно смотрит на меня, и я не рискую кивнуть Райдену. Вместо этого я начинаю. Вначале я пою просто и неопределенно. Едва приоткрыв губы, я вывожу медленную, успокаивающую мелодию. Ноты не имеют значения. Силу песне придает намерение, которое я в нее вкладываю. Именно оно заставляет Райдена делать то, что я хочу. А сейчас я хочу, чтобы его боль прекратилась.
Его напряженные руки и ноги мгновенно расслабляются, боль от глубоких ран у запястья и на голени стихает. Тогда я отрываю от своей рубашки полоску и бросаю ее Райдену.
Люди Вордана встают, готовые вмешаться, если я попытаюсь помочь Райдену сбежать или освободить меня. Довольно лестно, что они считают меня способной сделать это с помощью куска ткани.
Но он предназначен только для его раны. Я вплетаю в песню еще несколько нот, заставляя Райдена плотно перевязать самую глубокую рану и остановить кровотечение. Я хотела бы их излечить, но мои возможности ограничены. Я могу влиять только на мозг, в котором, как я выяснила, и возникает боль. Я могу лишь временно облегчить его страдания, ничего больше.
У меня остается совсем чуть-чуть силы, и я стараюсь дать Вордану то, что он хочет. Райден стоит прямо. Его глаза не бегают и не смотрят в пустоту. Он выглядит совершенно нормальным, будто выполняет все действия осознанно и по своей воле. Но это не так. Все, что он делает, – не более чем мои внушения, которые я передаю ему через песню. Райден марширует. Потом я заставляю его бить и пинать невидимых врагов. Он подпрыгивает, нанося противникам удары, и наконец вынимает воображаемый меч.
Как только силы мои заканчиваются, я немедленно снимаю с него заклятие. А потом сажусь на пол клетки.
Райден моргает и с непонимающим видом оглядывается по сторонам, пока не замечает меня и не начинает вспоминать. Я не стерла его воспоминаний о том, как пела, и он точно знает, что именно я заставила его делать. Он коротко вздыхает. Боль от ран снова возвращается к нему. Перестав петь, я больше не могу ее сдерживать. Это была только короткая передышка, но я дала ему все, что могла. То, что он вообще здесь находится, – это, в первую очередь, моя вина.
То есть, разумеется, это вина Териса, но я не жду, что Райден это поймет.
Вордан подходит ближе к клетке и всматривается в меня.
– Твои глаза – и вправду зеркало твоей души, Алоса, – говорит он громким голосом, пытаясь пробиться через воск в ушах. – Меньше чем за минуту они из зеленых стали голубыми, а потом снова зелеными. Очень удобный способ определить, есть сила в твоей песне или уже нет.
Проклятие!
Я надеялась, они не смогут определить, что я уже выдохлась. Но они слишком внимательно за мной наблюдают. Когда все это закончится, у меня не будет от них никаких секретов.
– Но вернемся к нашей задаче. Думаю, ты можешь гораздо больше, Алоса, – говорит Вордан воодушевляющим тоном, от которого меня начинает тошнить еще больше. – Попробуй еще раз.
И он указывает пальцем на другого стоящего передо мной пирата.
Мои руки бессильно свисают с прутьев решетки, и на этот раз Кромис подносит трубку, которую он заткнул большим пальцем, близко к ним, а уже потом поднимает ее.
Это игра. Я хочу, чтобы они думали, будто, истощив песню, я моментально обессиливаю. Может быть, позже это мне понадобится.
Я впитываю в себя вытекающую из трубки воду. Я чувствую, как она пробегает по мне, проникая во все клеточки моего тела. Сомнения превращаются в уверенность. Слабость – в силу. Страх становится решительностью. Эти люди не знают, с кем они имеют дело. Я – смерть и разрушение. Я не игрушка, с которой можно забавляться. Да они мизинца моего не стоят! Я их…
– Алоса, – прорывается сквозь мои тревожные мысли голос Райдена. Он заметил, как сирена пытается мною завладеть? Или же просто подталкивает меня, боясь, что Терис снова ранит его, если я сразу не подчинюсь?
Но как бы там ни было, я благодарна Райдену за то, что у него получается приводить меня в чувство.
И причем быстро.
– Алоса, ты не должна этого делать, – продолжает он. Он снова стоит спиной к людям Вордана и лицом ко мне. – Все в порядке. Не обращай на них внимания. Сосредоточься на том, чтобы выбраться отсюда. У тебя отлично получается сбегать. Так сделай это!
Я улыбаюсь ему, несмотря на обстоятельства.
– Каждый раз, когда я сбегала, я планировала наперед. А это похищение я не планировала.
Надеюсь, Вордан решит, что я шевелю губами, потому что начала петь. Чтобы поддержать это заблуждение, последнее слово я уже мычу и с него начинаю новую песню.
Похоже, на этот раз моя мелодия быстрая, побуждающая, заводящая. По-видимому, она всегда соответствует моим намерениям. На сей раз я побуждаю Райдена проявить невиданную гибкость и ловкость. Я заставляю его делать сальто в воздухе. Он взбегает по деревьям и, перевернувшись через спину, спрыгивает с них. Я заставляю его двигаться быстрее, чем это возможно с его ранами. Он исполняет трюки, которые сам бы никогда не сделал, но поскольку я знаю, как они делаются, то они получаются и у него.
Когда мелодия во мне заканчивается, я снова падаю на дно клетки.
Вордан вынимает воск из ушей. Остальные, следуя его примеру, делают то же.
– Уже лучше, Алоса, – говорит он.
У него в руках пергамент и кусок угля. То, что воска больше нет, неважно – моих способностей тоже нет.
– Будем выяснять границы твоих возможностей. – Вордан начинает записывать углем. – Если я не ошибаюсь, то, по сути, у тебя три способности. Первое – это твоя песня. Ты можешь заставить человека делать все, что угодно, если это не переходит границы человеческих возможностей. Например, ты не можешь заставить Райдена летать. Сколькими людьми ты можешь управлять одновременно?
Я колеблюсь. Сказать ему правду или соврать?
Райден за моей спиной резко вдыхает. Терис снова вынул свой треклятый кинжал.
– Три! – кричу я. – Может, дадите мне минуту подумать, ради всего святого?
– Тут не о чем думать. Отвечай, и Райдену не причинят вреда. Дальше. Ты восполняешь силу с помощью морской воды. И морская вода дает ограниченные возможности. Ты не можешь многого добиться от Райдена с помощью того количества, которое тебе дал Кромис. Уверен, подробные инструкции помогут определить, сколько именно нужно воды.
