Все принялись переглядываться. Чарли знала, что они все переехали, все, кроме Карлтона, но раньше она никогда об этом не задумывалась – ведь люди постоянно переезжают. И все же Карлтон прав: прежде люди не уезжали из Харрикейна.
– Мы переехали, потому что папа получил новую работу; дело было летом, я как раз закончил третий класс, – сказал Джон. – Так что тут нет ничего загадочного. Ламар, а ты уехал в том же году, в разгар учебы.
– Ага, – кивнул Ламар. – Просто после развода родителей я вместе с мамой уехал в Индианаполис. – Он нахмурился. – Хотя отец тоже переехал, он теперь в Чикаго.
– Мои родители уехали из-за Майкла, – призналась Марла. Все повернулись к ней. – После того случая мама не могла спать, говорила, в городе обитают потревоженные духи. Папа уговаривал ее не болтать ерунды, но мы все равно уехали, как только смогли. – Марла обвела взглядом лица друзей. – Что? – спросила она, словно защищаясь. – Я не верю в призраков.
– А я верю, – сказала Чарли, ощущая себя так, словно говорит с приятелями, находясь на большом расстоянии от них, и удивилась, что они ее услышали. – Я имею в виду не призраков, а… воспоминания. Мне кажется, они остаются, и неважно, есть в этом месте кто-то или нет. – Дом, ее старый дом был наполнен воспоминаниями, чувством потери и тоской. Эти чувства витали в воздухе, как сырость; стены ими пропитались. Когда Чарли вошла в дом, там царила гнетущая атмосфера, и сейчас она никуда не делась; она останется там навсегда. Так должно быть. На плечах Чарли лежал большой и тяжкий груз, с которым ей придется жить дальше.
– Бессмыслица какая-то, – возразила Джессика. – Воспоминания существуют исключительно в нашем сознании. Они вроде как хранятся в мозгу; это даже на рентгеновских снимках видно. Они не могут существовать отдельно от человеческого разума.
– Не знаю, – пробормотал Джон. – Подумай обо всех местах с особой… атмосферой. Старые дома, например. Или бывает, гуляешь где-нибудь, и вдруг накатывает грусть или воспоминания, хотя раньше ты в этих местах не бывал.
– Ну, это же не из-за воспоминаний других людей, – заметил Ламар. – Это сигналы подсознания, вещи, которые мы подмечаем неосознанно, они-то и заставляют измениться наше настроение. Облупившаяся краска, старая мебель, кружевные занавески, мелкие детали, вызывающие ностальгию, – по большей степени мы черпаем все это из фильмов. Когда мне было четыре года, я потерялся на карнавале. Никогда в жизни так не пугался, однако не думаю, что кто-то может внезапно испугаться и захотеть к маме, просто проходя мимо колеса обозрения.
– Кто-то, наверное, может, – сказала Марла. – Не знаю, иногда у меня бывает такое чувство, будто я что-то забыла, о чем-то жалею, счастлива или вот-вот заплачу, но это лишь мимолетное ощущение. А потом оно проходит. Возможно, мы все излучаем свои страхи, сожаления и надежды повсюду, куда бы ни пошли, и улавливаем отпечатки чувств людей, которых никогда не встречали. Может быть, такое происходит повсюду.
– И чем это отличается от веры в призраков? – спросил Ламар.
– Это совсем другое, – заявила Марла. – В этом нет ничего сверхъестественного, и речь не идет о душах мертвых людей. Просто… люди оставляют в мире своеобразный след.
– То есть это призраки живых людей? – фыркнул Ламар.
– Нет.
– Ты утверждаешь, будто у людей есть некая сущность, способная оставаться в некоторых местах после того, как человек оттуда ушел, – подытожил Ламар. – Это и есть привидение.
– Вовсе нет! Я просто не могу толком объяснить, – вздохнула Марла. Она прикрыла глаза и с минуту молчала, размышляя. – Хорошо, – сказала она наконец. – Вы все помните мою бабушку?
– Я помню, – подал голос Джейсон. – Она была и моей бабушкой.
– Она была мамой моего папы, а не твоего, – возразила Марла. – И вообще, когда она умерла, тебе был только год.
– Я ее помню, – тихо повторил Джейсон.
– Ладно, – сказала Марла. – В общем, она собирала кукол, еще с тех пор, когда я была совсем маленькой. В прошлом они с дедушкой много путешествовали, после того как он вышел на пенсию, и бабушка привозила кукол со всего мира: из Франции, Египта, Италии, Бразилии, Китая – отовсюду. Бабуля хранила их в специальной комнате, там вдоль стен стояли стеллажи, битком забитые куклами: от совсем крошечных до огромных, почти с меня ростом. Я их обожала; одно из моих самых ранних детских воспоминаний связано с ними: я помню, как играла с куклами в той комнате. Папа еще велел мне обращаться с ними осторожно, а бабушка только смеялась и говорила: «Игрушки на то и нужны, чтобы с ними играть».
У меня была любимица, рыжеволосая кукла ростом в двадцать один дюйм, в коротком белом платье, как у Ширли Темпл. Я звала ее Мэгги. Ее сделали в 1940-х годах, и я ее обожала. Рассказывала ей обо всем, а когда мне было одиноко, я представляла, что сижу в той комнате и играю с Мэгги. Бабушка умерла, когда мне было шесть, и когда после похорон мы с папой приехали к дедушке, он предложил мне выбрать себе одну куклу из коллекции. Я пошла в ту комнату, чтобы забрать Мэгги, но стоило мне войти туда, как что-то пошло не так.
Вокруг словно потемнело, стало как-то неприятно. Я огляделась, и позы, в которых сидели и стояли куклы, показались мне неестественными, как будто им вывихнули руки и ноги. Меня не покидало ощущение, что все они смотрят на меня. Мэгги находилась в углу, и я шагнула к ней, но, посмотрев в ее глаза, остановилась. Словно на меня глядела не кукла со стеклянными глазами, а какое-то незнакомое существо. Я повернулась и убежала. Я мчалась обратно в гостиную так, словно кто-то за мной гнался, и не смела оборачиваться, пока не оказалась рядом с отцом. Он спросил, выбрала ли я куклу, и я только кивнула. Больше я не заходила в ту комнату.
Все молчали. Чарли не могла пошевелиться, как наяву представив себе, как маленькая Марла убегает со всех ног.
– Что сталось с теми куклами? – спросил Карлтон, лишь отчасти нарушив сковавшее ребят оцепенение.
– Не знаю. Думаю, после смерти дедушки мама продала их другому коллекционеру, – ответила Марла.
– Извини, Марла, – сказал Ламар, – только это все равно выверт подсознания. Ты тосковала по бабушке, боялась смерти, а куклы часто наводят на людей жуть.
Чарли поспешила вмешаться, чтобы положить конец спору:
– Все поели? Нам уже скоро выходить.
– У нас еще полно времени, – возразил Карлтон, посмотрев на часы. – Дорога займет минут пять от силы. – Изо рта у него выпал еще кусочек еды, приземлившись рядом с первым.
Джон поочередно обвел взглядом сидевших за столом друзей, словно чего-то ожидая.
– Нужно им рассказать, – проговорил он, глядя на Чарли.
– Да, непременно нужно! – подхватила Джессика.
– О чем рассказать? – пропищал Джейсон, выглядывая из-за спинки сиденья.
– Ш-ш-ш, – цыкнула Марла, поворачиваясь к брату, но как-то вяло. Она с интересом посмотрела на Джона. – О чем вы хотите рассказать?
