Напротив Джессики сидели двое ребят. Рыжий Карлтон выглядел повзрослевшей копией себя малыша. Лицо почти детское, но черты слегка заострились, а волосы тщательно растрепаны и зафиксированы каким-то волшебным средством для укладки. Хорошенький, почти как девчонка, одет в черную спортивную футболку, хотя Чарли сомневалась, что парень провел в спортзале хотя бы один день своей жизни. Карлтон облокотился на стол, подперев голову руками. Сидевший рядом с ним Джон устроился ближе к окну. Джон был из тех детей, что успевают извозиться в грязи, даже не успев выйти из дома. Если его учили рисовать, его рубашка моментально оказывалась испачкана красками; на его коленках зеленели пятна от травы прежде, чем он успевал дойти до площадки; не говоря уже о том, что ногти у него оставались черными даже после того, как он мыл руки. Чарли не сомневалась, что это Джон – кто еще это мог быть? – но выглядел он совершенно иначе. На сидевшем у окна парне была хорошо отглаженная светло-зеленая рубашка с аккуратно закатанными рукавами; верхняя пуговица расстегнута, придавая облику Джона непринужденный вид. Юноша вольготно откинулся на спинку диванчика, то и дело кивая – очевидно, он внимательно слушал все, что говорила Джессика. О прежнем Джоне-растрепе напоминали только его торчавшие во все стороны волосы; вдобавок на лице его отчетливо виднелась короткая щетина – этакая щеголеватая замена грязи, в которой он вечно умудрялся вываляться ребенком.
Чарли улыбнулась. В детстве она втюрилась в Джона, правда, в те времена ни он, ни она еще не знали, что это значит. Она вспомнила, как Джон открывал свой чемоданчик для завтрака, украшенный изображениями Трансформеров, и угощал ее печеньем. Однажды в детском саду взял на себя вину, когда Чарли разбила стеклянную банку, в которой хранились разноцветные бусины для творчества. Девочка успела бы поймать банку, но не стала этого делать – хотела посмотреть, как та разобьется. Стеклянная посудина грохнулась о деревянный пол и разлетелась на тысячу кусочков, бусины всех цветов радуги брызнули в разные стороны. Чарли полюбовалась этим прекрасным зрелищем, а потом заплакала. В тот день Джон отправился домой с запиской для родителей, а когда Чарли сказала ему «спасибо», подмигнул и с недетской иронией спросил: «За что?»
После этого Джону было позволено войти в ее комнату. Чарли разрешила мальчику поиграть со Стэнли и Теодором; когда Джон впервые нажимал на кнопки, приводившие игрушки в движение, она наблюдала за ним с тревогой. Мысль, что приятелю могут не понравиться ее любимцы, угнетала Чарли, она подсознательно понимала, что в таком случае Джон упадет в ее глазах. Ведь эти игрушки – члены ее семьи. Однако стоило Джону увидеть единорога и кролика, он пришел в восторг: парень обожал механические игрушки, и за это Чарли его полюбила. Два года спустя она почти позволила ему себя поцеловать, когда они прятались за деревом рядом с мастерской ее отца. А потом случилось это, и все закончилось, по крайней мере, для Чарли.
Девушка встряхнулась, заставляя себя вернуться в настоящее. Еще раз окинув взглядом холеную Джессику, она мысленно представила, как выглядит сама. Фиолетовая футболка, джинсовая куртка, черные джинсы, берцы. Сегодня утром Чарли казалось, что в таком наряде ей будет удобно, но теперь девушка пожалела о своем выборе. «Ты же всегда так одеваешься», – напомнила она себе. Чарли припарковалась и заперла машину на ключ, хотя обычно жители Харрикейна так не поступали, потом вошла в закусочную, чтобы впервые за десять лет встретиться с друзьями.
Царившие в кафешке тепло, шум и свет обрушились на нее, точно приливная волна. На какой-то миг девушка ошеломленно замерла в дверях, но Джессика заметила ее и громко окликнула. Чарли улыбнулась и зашагала к столику.
– Привет, – неловко поздоровалась она, быстро скользя взглядом по лицам друзей, не глядя им в глаза. Джессика подпрыгнула и, подвинувшись, похлопала по красному, покрытому винилом сиденью рядом с собой.
– Садись сюда, – предложила она. – Я как раз рассказывала Джону и Карлтону про свою гламурную жизнь. – Говоря это, она округлила глаза, всем своим видом демонстрируя самоиронию, и в то же время давая понять, что жизнь у нее и впрямь захватывающая.
– Ты знала, что Джессика живет в Нью-Йорке? – спросил Карлтон.
Казалось, он тщательно подбирает слова и обдумывает, что и как будет говорить.
Джон промолчал, одарив Чарли несколько нервной улыбкой.
Джессика снова возвела глаза к потолку, и Чарли охватило чувство дежавю: она вспомнила, что эта привычка у подружки с детства.
– Карлтон, в Нью-Йорке живут восемь миллионов человек. Не такое уж это достижение, – заявила Джессика.
Карлтон пожал плечами.
– Я-то вообще нигде не был, – сказал он.
– Не знала, что ты до сих пор живешь в этом городе, – заметила Чарли.
– А где еще мне жить? Моя семья проживает тут с 1896 года. – Карлтон понизил голос, явно передразнивая своего отца.
– Это хотя бы правда? – поинтересовалась Чарли.
– Не знаю, – сказал юноша уже своим, нормальным голосом. – Возможно. Два месяца назад отец баллотировался в мэры. То есть выборы-то он проиграл, и все же, кто станет выдвигать свою кандидатуру? – Он состроил рожу. – Клянусь, свалю отсюда, как только мне исполнится восемнадцать.
– Куда отправишься? – спросил Джон, серьезно глядя на Карлтона.
Какой-то миг Карлтон так же серьезно смотрел на него, потом вдруг отвел взгляд и указал куда-то за окно, прищурив один глаз, словно прицеливаясь. Джон приподнял бровь и тоже посмотрел в окно, пытаясь проследить за взглядом Карлтона. Чарли тоже посмотрела. За окном ничего не было. Джон открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Карлтон его перебил.
– Или… – проговорил он, плавно указывая куда-то в противоположную сторону.
– Ладно. – Джон, явно озадаченный, почесал в затылке. – То бишь ты готов свалить куда угодно? – хохотнул он.
– А где остальные? – спросила Чарли, выглядывая в окно и оглядывая парковку – не приехал ли еще кто-то?
– Завтра, – ответил Джон.
– Они приезжают завтра утром, – вмешалась Джессика. – Марла привезет с собой младшего брата, представляешь?
– Джейсона? – улыбнулась Чарли. Она запомнила Джейсона в виде огромного конверта из одеял, из которого выглядывало маленькое розовое личико.
– Я хочу сказать, кто в здравом уме потащит с собой младенца? – Джессика с важным видом поправила шляпу.
– Уверена, он уже не младенец, – возразила Чарли со сдавленным смешком.
– Ну, почти младенца, – фыркнула Джессика. – В любом случае, я забронировала нам комнату в мотеле рядом с шоссе. Ничего другого найти не смогла. Мальчики остановятся у Карлтона.
– Хорошо, – кивнула Чарли. То, как ловко Джессика все организовала, ее слегка впечатлило, но сам план ей не понравился. Чарли не хотелось делить комнату с Джессикой, оказавшейся совершеннейшей незнакомкой. Эта новая Джессика ее пугала: лощеная, одетая с иголочки, говорившая так, словно все на свете знает. На миг Чарли задумалась, не переночевать ли в своем старом доме, но тут же отбросила эту идею. Этот дом, особенно ночью, перестал быть обителью живых.
