Дойдя до входа в пиццерию, он обнаружил, что закрывающий дверь стеллаж исчез. Цепи, еще недавно надежно блокирующие дверь, теперь бесполезными железяками свисали вдоль дверного косяка, а сама дверь была слегка приоткрыта. Огромный проржавевший замок лежал открытый на земле. Данн пинком отбросил его от двери, потом просунул пальцы в щель между створкой и косяком, потянул, чуть сдвинул створку, наконец ухватился за нее обеими руками и налег всем весом. С жутким скрипом дверь слегка приоткрылась. Протиснувшись внутрь, Данн, крадучись вдоль стены, прошел по коридору, светя себе фонарем. Внутри пиццерии воздух был спертый, и по спине полицейского пробежал тревожный холодок.
– Не сходи с ума, Данн, – приказал он самому себе, и тут же почувствовал себя на редкость глупо.
Он дошел до главного зала и остановился, медленно водя лучом света по стенам. Внутри свет фонаря казался не таким ярким, словно помещение его поглощало. Пустой зал оказался в точности таким, как в его детских воспоминаниях. Когда начались те трагические события, ему было десять лет, и одиннадцать, когда они закончились. Предполагалось, что его день рождения отпразднуют в пиццерии «У Фредди», но после исчезновения первого ребенка мать отказалась от этой затеи, пригласила его друзей к ним домой и наняла клоуна, выступавшего просто ужасно. «Разумный поступок, мама», – подумал Данн. Луч пробежался по маленькой карусели, на которой он ни разу не прокатился: заявлял, дескать, я же уже большой. Луч света подполз к сцене, и Данн замер, тяжело сглотнув слюну. «Его утащил кролик» – так сказал тот мальчик. Данн встряхнулся и посветил на сцену.
Аниматроники стояли там, в точности как в его воспоминаниях, только в отличие от карусели они не стали меньше. Полицейский запомнил их именно такими высокими, и при виде зверей в душе всколыхнулась ностальгия. Рассматривая роботов, он вдруг заметил, что их глаза странным образом устремлены вдаль, словно они смотрят куда-то в дальний конец зала. Подсвечивая себе фонарем, Данн подошел к сцене и, остановившись в нескольких футах от нее, стал рассматривать каждого зверя по отдельности.
Бонни небрежно держал в лапах гитару – того и гляди заиграет, если будет соответствующий настрой; Чика стояла, чуть наклонившись к своему кексу, будто хотела поведать ему какую-то сокровенную тайну. Фредди таращился куда-то вдаль, сжимая в лапе микрофон.
Вдруг Данн почувствовал какое-то движение у себя за спиной. Резко обернувшись, он быстро поводил лучом света туда-сюда, но увидел только ряды пустых столов. Молодой человек нервно глянул на Бонни, но кролик по-прежнему стоял неподвижно, словно о чем-то задумавшись.
Часто, прерывисто дыша, Данн замер и прислушался, все его чувства обострились из-за выброса адреналина в кровь. В следующий миг он услышал какой-то шум: шаркающий звук, на сей раз долетевший откуда-то справа. Полицейский быстро направил в ту сторону луч света, и тот выхватил из темноты открытую дверь, а за нею – коридор. Слегка пригнувшись, Данн пересек зал, держась ближе к стене, словно из коридора на него мог кто-то выпрыгнуть. «Почему я здесь один?» Ответ он знал: его сержант не воспринял объявленные поиски всерьез – по правде говоря, Данн и сам отнесся к полученному приказу несерьезно. В конце концов, в переделку снова угодил непутевый сын шефа. «Возможно, там просто прячется Карлтон», – напомнил себе Данн.
Он дошел до конца коридора, который заканчивался приоткрытой дверью. Одной рукой Данн толкнул дверь, а сам отпрыгнул в сторону. Дверь распахнулась, и ничего не произошло. Данн снял с пояса дубинку. В руке она лежала как-то непривычно, наверное, потому, что в Харрикейне ему не часто случалось пускать ее в ход. Впрочем, теперь полицейский сжал ее прорезиненную рукоятку как можно крепче.
В офисе никого не было; там стоял небольшой письменный стол, а рядом с ним – складной металлический стул. У одной стены стоял большой шкаф, его дверца была слегка приоткрыта. Других дверей, кроме той, через которую вошел Данн, в кабинете не было. Он поводил лучом света по шкафу и глубоко вздохнул, потом взвесил в руке дубинку, словно желая убедиться, что она здесь, и медленно прошел через комнату. Кончиком дубинки он осторожно приоткрыл дверцу шкафа, и та легко распахнулась. Все было тихо. С облегчением переведя дух, Данн заглянул внутрь. Шкаф был пуст – если не считать костюма.
В шкафу находился костюм Бонни, хотя… нет, это был не Бонни – мех этого кролика был желтым. Костюм безжизненно обвис у дальней стенки шкафа, его глаза темнели, как черные дыры. «Его утащил кролик». Выходит, мальчик не врал; скорее всего, Карлтон подговорил кого-то надеть этот костюм, чтобы разыграть представление. И все же охватившая Данна легкая тревога не исчезала, ему не хотелось прикасаться к этой штуке. Полицейский опустил фонарь и снова засунул дубинку за пояс, собираясь уйти.
Не успел он повернуться, как костюм рванулся вперед и навалился на Данна безжизненным весом тяжелого тела. На миг он замер, а потом крепко вцепился в рубашку молодого человека нечеловеческими лапами. Данн пронзительно, отчаянно закричал и стал отбиваться, но кролик схватил его за руки. Резкая, очень сильная боль хлестнула Данна, как плеть, и какой-то крошечной частью сознания он подумал: «Он ее сломал, он сломал мне руку». Однако боль отступила на второй план, сменившись ужасом: кролик оторвал полицейского от пола, словно тот весил не больше ребенка, и с размаху впечатал в дверцу шкафа. Данну не хватало воздуха: желтая лапа так сильно сдавила его горло, что молодой человек начал задыхаться. Когда он уже думал, что вот-вот потеряет сознание, стальная хватка вдруг ослабла, и полицейский судорожно вдохнул, цепляясь за горло. А потом он увидел нож.
В лапе кролика сверкнуло тонкое лезвие. Казалось бы, большие, обтянутые тканью лапы должны быть слишком неуклюжими, но, увидев, как кролик держит нож, Данн понял: он уже делал это раньше и легко повторит снова. Молодой человек закричал, сорвавшись почти на визг. Он не надеялся, что кто-то его услышит, но ничего не мог с собой поделать. Глубоко вздохнув, он снова издал гортанный, животный вопль, отозвавшийся во всем его теле, как будто это могло защитить его от того, что последовало в следующее мгновение.
Нож вошел в его тело. Данн почувствовал, как острая сталь разрывает его кожу и мускулы, ощутил, как острие погружается все глубже в его грудь. Боль и ужас охватили все его существо, а кролик прижал его к себе, словно обнимая. Голова у Данна закружилась, он начал терять сознание. Посмотрев вверх, он увидел два ряда оскаленных в улыбке, отвратительных желтых зубов, которые выглядывали изо рта костюма. Две зияющие глазницы смотрели на него сверху вниз, темные и пустые, но когда существо наклонилось совсем близко к Данну, он увидел, что из глубины глазниц на него терпеливо глядят два маленьких глаза. Ноги полицейского подогнулись, взгляд затуманился. Он хотел еще раз закричать, чтобы хотя бы криком выразить отчаянный протест, но мускулы его лица онемели, и он не смог сделать вдох. Кролик удерживал Данна в вертикальном положении, и последним, что увидел молодой человек, были жуткие глаза.
Чарли отперла входную дверь своего старого дома и оглянулась на стоявшего возле крыльца Джона.
