– Я так и не научился думать, прежде чем что-то сказать. Прости. – Джон посмотрел на пролетающий по небу самолет.
Чарли улыбнулась, на сей раз искренне.
– Все в порядке. Я знала, что эта тема рано или поздно всплывет. Просто… Звучит глупо, но я никогда об этом не думала. Не позволяла себе думать. Кроме моей тети, никто не знает, что произошло, а мы никогда об этом не говорили. Потом я приехала сюда, и вдруг оказалось, что все об этом говорят. Я просто удивилась, только и всего.
– Ой-ой. – Джон указал на кафе, и Чарли увидела, что в дверях закусочной стоят Джессика и Карлтон. Девушка помахала им, и ребята подошли.
– Помните, как-то раз «У Фредди» заклинило карусель, и Марле вместе с тем вредным мальчишкой Билли пришлось на ней кататься до тех пор, пока родители их не сняли? – сказала Чарли.
Джон засмеялся, и, слушая его смех, Чарли невольно улыбнулась.
– Лица у них сделались ярко-красные, и они рыдали, как маленькие. – Она закрыла лицо ладонями, устыдившись своего веселья по такому поводу.
Последовало короткое удивленное молчание, затем Карлтон захихикал.
– А потом Марлу вырвало прямо на Билли!
– Месть сладка! – подхватила Чарли.
– Кажется, это были начос, – добавил Джон.
Джессика сморщила нос.
– Гадость какая. После того случая я ни разу не каталась на той карусели.
– Да брось, Джессика, ее же отмыли, – заметил Карлтон. – Уверен, детишек там и раньше тошнило, не зря же там часто был мокрый пол. Правда, Чарли?
– Не смотри на меня, – фыркнула девушка. – Меня никогда не тошнило.
– Когда-то мы проводили там так много времени! Что ни говори, полезно дружить с дочерью владельца, – сказала Джессика, насмешливо глядя на Чарли.
– Отцов не выбирают! – со смехом возразила Чарли.
Джессика помолчала, будто задумавшись о чем-то, а потом продолжила:
– Я хочу сказать: что может быть лучше для маленькой девочки, чем день-деньской проводить в пиццерии «У Фредди Фазбера»?
– Не знаю, – сказал Карлтон. – Думаю, та музыка приклеилась ко мне на долгие годы. – Он тихонько напел несколько тактов всем им знакомой песенки, и при звуках знакомой мелодии Чарли с головой погрузилась в воспоминания.
– Мне так нравились эти зверюшки, – сказала вдруг Джессика. – Как бы их поточнее назвать? Животные, роботы, талисманы?
– Думаю, все эти определения им подходят. – Чарли откинулась назад.
– Ну, все равно я постоянно приходила и разговаривала с кроликом. Как там его звали?
– Бонни, – подсказала Чарли.
– Ага, кивнула Джессика. – Я вечно жаловалась ему на своих родителей. Мне всегда казалось, что он смотрел на меня с пониманием.
Карлтон рассмеялся.
– Аниматрониковая терапия! Рекомендуется чокнутым людям в возрасте от шести до семи лет.
– Заткнись, – огрызнулась Джессика. – Я знала, что он ненастоящий, мне просто нравилось с ним говорить.
Чарли слегка улыбнулась.
– Помню-помню, – проговорила она. В памяти всплыла милая картина: Джессика, облаченная в одно из своих хорошеньких платьиц, с каштановыми волосами, заплетенными в тугие косички – ни дать ни взять ребенок, сошедший с иллюстрации из старинной книги, – что-то доверительно шепчет кролику-аниматронику ростом со взрослого человека. Девочка терпеливо дожидалась конца представления, после чего шла к сцене, чтобы поделиться с кроликом своими бедами. Сама Чарли никогда не разговаривала с роботами-зверями в отцовской пиццерии и не испытывала к ним какой-то особой симпатии в отличие от некоторых детей; впрочем, они ей нравились, и они принадлежали публике. У Чарли имелись собственные игрушки, дома ее ждали механические друзья, принадлежавшие ей одной.
– Мне нравился Фредди, – сказал Джон. – Он всегда казался мне самым добродушным.
– Знаешь, я мало что помню про свое детство, – пробормотал Карлтон, – но клянусь, что стоит мне зажмуриться, и то место так и стоит перед глазами. Помню все, в мельчайших деталях, даже жвачку, которую прилеплял к столешницам.
– Жвачку? Ага, конечно: уверена, ты и козявки из носа туда лепил. – Джессика слегка отодвинулась от Карлтона.
Тот ослепительно улыбнулся.
– Мне было семь лет, так какой с меня спрос? Вы все дразнили меня в те времена. Помнишь, как Марла накорябала на стене снаружи: «Карлтон воняет немытыми ногами»?
– Вообще-то от тебя именно так и пахло. – Джессика оглушительно расхохоталась.
Карлтон с невозмутимым видом пожал плечами.
– Каждый раз, когда надо было идти домой, я пытался спрятаться: хотел остаться в пиццерии на ночь, чтобы никто не мешал мне веселиться.
– Точно, ты вечно заставлял всех ждать, – подхватил Джон, – и ты всегда прятался под одним и тем же столом.
Тут Чарли заговорила. Она говорила медленно, и все как по команде повернулись к ней, словно только этого и ждали.
– Иногда у меня такое чувство, будто я помню каждый дюйм пиццерии, прямо как Карлтон, – сказала она. – А порой с трудом могу вспомнить, как там все выглядело. Воспоминания отрывочные. Например, я помню карусель и тот случай, когда ее заклинило. Помню, как рисовала на разложенных на столах салфетках. Помню всякие мелочи: как ела масляную пиццу, как летом обнимала Фредди, и вся моя одежда покрывалась ворсинками от его желтого меха. Но большая часть этих воспоминаний словно картинки, как будто это происходило не со мной.
Все посмотрели на нее удивленно.
– Фредди же был коричневым, разве нет? – Джессика глянула на остальных, ища подтверждения своим словам.
– Думаю, ты и впрямь помнишь все не слишком хорошо, – поддразнил Чарли Карлтон, и девушка коротко хохотнула.
– Верно. Я имела в виду – коричневый.
«Коричневый. Разумеется, Фредди был коричневый». Память услужливо подсунула Чарли соответствующий образ. И все же где-то в глубине ее сознания мелькало что-то еще.
Карлтон ударился в воспоминания, принялся рассказывать другую историю, и Чарли попыталась вслушаться в то, что он говорит, но что-то ей мешало, какая-то тревожная мысль мелькала на краю сознания, и девушке никак не удавалось ее ухватить. «Это было десять лет назад, в семнадцать лет еще рановато страдать слабоумием», – подумала Чарли. Все равно что перепутать красный и зеленый сигналы светофора. Краем глаза девушка заметила, что Джон смотрит на нее с таким задумчивым видом, словно она сказала нечто важное.
– Ты действительно не знаешь, что случилось с пиццерией? – спросила она Карлтона, вложив в вопрос больше настойчивости, чем собиралась. Парень умолк и посмотрел на нее удивленно. – Извини, – пробормотала она. – Прости, не хотела тебя прерывать.
– Все нормально, – пожал плечами Карлтон. – Ну да, то есть нет, я правда не знаю, что с ней стало.
