Когда он снова открыл глаза, подвал и реальность исчезли. Он находился за тысячи километров и целился из револьвера в голову стоящему напротив врачу. Маршалл тоже направил револьвер на Бена. Затем почти одновременно прогремели два оглушительных выстрела. Бен опять почувствовал жгучую боль в виске, увидел, как падает на пол, услышал неутихающий громкий свист в ушах и воспринимал все, что его окружало, словно в замедленной съемке. Он не хотел смотреть, но должен был. Кевин Маршалл лежал, вытянувшись на полу. Под его виском образовалась лужица крови. Во лбу зияла дырка. К кирпичной стене позади прилипло месиво из крови, костей черепа, мозга.
Перед глазами Бена сверкнула молния. Картинка сменилась, и вот он снова в подвале своего дома, сидит скорчившись у стены. Он глубоко выдохнул в надежде избавиться от шока и смертельного страха. Однако ничего не вышло. Но он должен заставить себя успокоиться, если не хочет привлечь внимание полицейских, которые, наверное, уже на пути в подвал в поисках Бена.
Он с трудом поднялся. Тошнота, мучившая его с момента пробуждения, усилилась. Бен не знал, сколько времени длился флешбэк. Но вызванный им страх, как темная тень, будет висеть над Беном еще несколько часов. Еще хуже, что он скрывается от полиции, которая подозревает его в убийстве. Бен подумал о том, что Хартман считает его психически нездоровым, от которого можно ждать чего угодно. И засомневался, может ли сам быть уверен в себе при тех странностях, которые сейчас творятся с его восприятием. Что ему было крайне необходимо – так это время, чтобы отдохнуть и, прежде всего, чтобы подумать.
На дощатых дверях подвальных боксов были прикреплены маленькие белые металлические таблички с голубыми номерами соответствующих квартир. Бен спускался сюда один-единственный раз, когда управляющий показывал ему его бокс.
Бен вспомнил, что свет внизу автоматически выключается спустя какое-то время. Способ экономии, как объяснил ему управляющий, потому что каждый второй выходящий из подвала оставляет свет включенным. На многочисленных кирпичных столбах находились дополнительные выключатели – на случай, если кто-то оставался в подвале дольше и свет отключался раньше, чем было нужно. Так как лампы все еще горели, Бен заключил, что выпал из реальности лишь на короткое время.
Бен побежал дальше, свернул на втором повороте где-то посередине здания и принялся искать в прилегающем коридоре, пока не заметил каморку, на которой отсутствовала привычная цепочка. Он открыл деревянную дверь и шмыгнул внутрь. В боксе находились пришедший в негодность матрас, старая швейная машина в комплекте со специальным столиком и два древних чемодана. Через десять секунд свет погас, и Бен оказался в полной темноте. И очень вовремя, потому что уже спустя два беспокойных вдоха дверь в подвал с громким скрипом открылась. Сквозь несколько щелей между деревянными рейками Бен увидел, что подвальный коридор осветился верхним светом.
– Это здесь, – возбужденно произнес кто-то высоким и молодым голосом. Было слышно, как отодвинули защелку на дощатой двери. – Пусто, – сказал все тот же мужчина.
– Я же говорил тебе, что он не станет прятаться в своем подвальном боксе. – Другой голос был низким и хриплым и принадлежал мужчине постарше.
– И что теперь?
Хотя Бен сидел в темноте, спрятавшись за деревянной панелью, доходившей до самого потолка, из-за ясно различимых голосов полицейских, стоявших всего в пяти метрах, ему казалось, что он у всех на виду.
– Ну, здесь нет ничего, что мы могли бы осмотреть или забрать с собой. Так что мы свое дело сделали. Предлагаю подняться наверх и выйти на свежий воздух. Там мы подождем, пока уголовная полиция не закончит свои дела.
– Что с другими боксами?
– А что с ними?
– Разве не нужно их тоже проверить?
Послышалось ироничное хмыканье. У Бена же, наоборот, от этого вопроса на лбу выступил холодный пот. Все это время его не покидало ощущение, что они должны почувствовать, что находятся в этом подвале не одни. Металлический щелкающий звук говорил о том, что они снова заперли деревянную дверь его бокса на защелку.
Но молодой полицейский не сдавался:
– Можно проверить хотя бы незапертые отсеки.
Наступило короткое молчание. Видимо, полицейский постарше размышлял, а молокосос визгливым голосом продолжал приводить аргументы:
– Полгорода его ищет. Вот будет круто, если мы его схватим.
Последовал шумный вздох. Во время наступившей затем короткой тишины Бен слышал, как кровь шумит в его голове. Потом раздался хриплый смех полицейского постарше.
– Круто? Мечтай-мечтай, мальчик. В твоем возрасте я тоже так рассуждал. Но ты подумай головой. Неужели ты считаешь, что парень сидит здесь в каком-то незапертом подвальном боксе, в то время как мы наверху обыскиваем его квартиру?
– Вполне возможно.
– Нет, невозможно. Говорю тебе, мы только потеряем время. Он знал, что мы придем. Его уже и след простыл.
Снова наступило короткое молчание. Бену казалось, что он слышит шарканье сапог по пыльному полу. Он ясно представлял себе, как молодой полицейский чешет голову и раздумывает.
– Наверное, ты все же прав, Манфред. Лучше пойдем наверх. В этой затхлости все равно долго не выдержать.
Снова раздался смех старшего товарища, сопровождаемый каким-то шлепающим звуком: вероятно, это было отеческое похлопывание по плечу молодого коллеги в кожаной полицейской куртке. Дверь заскрипела, потом защелкнулась, и наступила мертвая тишина.
Лишь теперь Бен, который от напряжения задержал дыхание, решился выдохнуть.
Следующие пять минут он просто стоял на одном месте и прислушивался. Ничего не происходило, никто не передумал и не вернулся, чтобы более тщательно осмотреть подвал. Бен схватился за прислоненный к деревянной стене матрас, положил его на пол и сел сверху. Каждый мускул его тела ныл, как будто он поднимал тяжести, а затем участвовал в марафонском забеге. Кроме того, его тошнило, раскалывалась голова. Он подумал о пустой бутылке из-под виски у себя в квартире.
Вокруг было по-прежнему тихо. Бен лег на матрас и сконцентрировался на медленном глубоком дыхании, чтобы совладать с внутренним беспокойством.
Он переждет здесь, пока не уедет полиция. А потом навестит предсказателя Арнульфа Шиллинга в больнице. И добьется от того правды, почему он солгал полиции и отрицал, что разговаривал с Беном и назвал ему дату и время, которые были написаны на стене в ванной комнате убитой Тамары Энгель. Точное время, когда тем же способом, что и Тамару, убили другую женщину. Он так просто не отстанет. Все предсказатели шарлатаны. Никто не может предсказать будущее. И поэтому наиболее вероятное объяснение: либо Арнульф Шиллинг сам убийца, либо заодно с убийцей. И на этой мысли произошло нечто абсолютно неожиданное: Бен внезапно заснул от полного изнеможения.
Глава 24
– Две мертвые женщины в течение двадцати четырех часов, – проревел Хартман, ворвавшись в переговорную на четвертом этаже Управления уголовной полиции. На ходу бросил документы предварительного расследования на длинный широкий стол, во главе которого уже сидел прокурор Даниэль Мюллер. Сара Винтер, которая вошла в комнату за Хартманом, села сбоку от прокурора. Хартман театрально встал у окна и уставился на улицу.
