Мысленно все еще пребывая в тех счастливых днях, Бен проверял одежду, в которой был вчера вечером, на наличие своих ценных вещей. Связку ключей, как обычно, нашел в переднем кармане джинсов, неаккуратно брошенных рядом с кроватью, а в заднем кармане лежало портмоне. Однако поиск мобильного ни к чему не привел. Телефона не было ни на комоде, ни на столе. Не оказалось его ни в одном из карманов кожаной куртки, в которой Бен был вчера. Звонок со стационарного аппарата на мобильный тоже не помог выяснить местонахождение пропажи. Бен не услышал нигде звонка, хотя никогда не ставил сотовый на беззвучный режим. Значит, оставил телефон в квартире у Тамары Энгель. Сейчас около полудня. У него достаточно времени, чтобы забрать телефон и при возможности выяснить у Тамары, как он добрался домой.
Выйдя из подъезда и ступив на тротуар, Бен задался вопросом: удачная ли вообще идея вот так неожиданно появиться у Тамары? В конце концов, он не мог вспомнить события прошлого вечера. Может, он вел себя неподобающим образом, и она его выставила. Или – Бен надеялся, что это не так, – они оказались в одной постели. По пути к метро – станция находилась всего в двухстах метрах от дома, где Бен снимал квартиру, – он еще раз попытался восстановить в памяти, что именно случилось вчера вечером после телефонного разговора с Николь.
Виктор и Бен встретили Тамару у касс кинотеатра. В последний раз они с Виктором виделись три года назад на встрече бывших одноклассников и вообще-то собирались поддерживать контакт. Но как часто бывает в подобных случаях, это так и осталось в категории благих намерений. Тамара одна воспитывала семилетнего сына Тима. Раз в месяц баловала себя походом в кино, пока ее мама присматривала за мальчиком. Вообще-то она условилась пойти на фильм с подругой, но та в последний момент отказалась. Тамара решила не портить себе мероприятие, которого уже давно и с нетерпением ждала, и отправилась в кино одна. Так и получилось, что они втроем пошли на один и тот же фильм, на котором Бен, правда, не мог сконцентрироваться. В голове у него вертелась одна мысль: Николь решила развестись. Через полчаса после начала фильма Виктор получил эсэмэс-сообщение, содержание которого оказалось настолько важным, что ему немедленно пришлось покинуть кинозал. Виктор фон Хоенлоэ был потомком дворянской семьи, которому – вслед за предками – удалось приумножить унаследованное богатство. Единоличное управление империей всевозможных предприятий требовало от Виктора быть на связи в любое время дня и ночи. Почти не случалось такого вечера, чтобы не звонил телефон и от Виктора не потребовалось какого-то решения. Виктор пожелал Тамаре и Бену хорошего вечера и выскочил из кинозала.
Вероника, жена Виктора, ушла от него тринадцать лет назад вместе с их общим сыном Йоханнесом. С тех пор Бен видел своего друга исключительно в сопровождении верных хостес, которых Виктор нанимал, когда представлялся случай появиться с дамой. Но по-настоящему близкой женщины в его жизни не было.
После фильма Бен с Тамарой зашли в американское кафе за углом, где съели по куску теплого пирога с персиками. Тамара заметила, что мыслями Бен где-то далеко. И в какой-то момент он рассказал ей о намерении Николь развестись с ним. В ответ на это Тамара тоже разоткровенничалась. Ее бывший муж был заядлым игроком и проиграл небольшое состояние, которое досталось ей в наследство от родственников. Кроме того, это болезненно ревнивый и распускающий руки холерик. Он часто бил ее, даже на глазах у Тима. Все это естественным образом вырвалось из нее. Видимо, ее уже давно никто вот так не слушал. После развода Тамара открыла свое дизайнерское бюро. Но в таком креативном городе, как Берлин, многие занимались подобным бизнесом, и они с Тимом едва сводили концы с концами.
Выйдя из кафе, Тамара спросила, не сможет ли он проводить ее до дома. В такое позднее время она редко ходит по улицам, к тому же все еще боится бывшего мужа, которого уже несколько раз видела перед домом, где она временно снимает квартиру.
Когда такси остановилось перед подъездом, было уже начало первого. Тамара попросила Бена подождать, пока она проводит маму, потому что та не очень обрадуется, если ее дочь появится посреди ночи в сопровождении незнакомого мужчины. Десять минут спустя Бен уже сидел в Тамариной гостиной на удобном диване, обитом коричневой искусственной замшей. С того момента он больше ничего не помнил. Отрезок времени до пробуждения час назад словно стерли из его памяти.
Глава 5
Когда и после третьего звонка дверь подъезда семиэтажного дома никто не открыл, Бен вытащил из кармана куртки блокнот и написал Тамаре записку с просьбой позвонить ему и указал свой домашний номер телефона. Только он собрался бросить листок в почтовый ящик, как из дома вышел пожилой мужчина. Приветливо улыбнувшись, придержал дверь для Бена. Тот вошел в подъезд и поднялся на четвертый этаж, где находилась квартира Тамары. Прикинул: если подсунуть записку под дверь, Тамара наверняка найдет его сообщение еще сегодня. В почтовом же ящике маленький листок легко не заметить, а может, она вообще будет проверять почту лишь в понедельник.
Он хотел присесть, чтобы просунуть листок бумаги под дверь, но заметил, что та лишь прикрыта. Он толкнул дверь, и она легко и беззвучно подалась.
– Тамара, ты дома? Это я, Бен! – крикнул он в глубь комнаты. Он уже намеревался оставить записку на комоде, который стоял слева у стены в прихожей, но тут его что-то смутило. В прихожей было темно. Дверь в гостиную была открыта, а рольставни все еще опущены. А ведь уже почти час дня. Бен почувствовал: что-то не так. Он подумал о Тамарином муже, склонном к насилию. Что, если он видел, как вчера ночью она привела к себе в квартиру другого мужчину?
Бена бросило в холодный пот. Он с порога пошарил рукой по стене, включил свет и осмотрелся, чтобы понять, что случилось. А это его вообще касается? Стоит ему только войти и проверить, все ли в порядке, как наверняка в тот же момент придет Тамара, которая просто занимала у соседки пару яиц, и застанет его шныряющим по чужой квартире.
Нет, его любопытство, крайне необходимое для журналиста, достаточно часто заводило его в щекотливые и неприятные ситуации и было сейчас абсолютно неуместно. Наверняка есть какое-то логическое объяснение. Когда он снова выключил свет и уже хотел идти, из комнаты слева донесся глухой звук. Бен почувствовал, как у него на руках поднялись волоски и по телу побежали мурашки. Звук напоминал сдавленный крик.
Бен, как в трансе, направился к двери. Сердце колотилось, дыхание было быстрым и прерывистым. Когда его пальцы обхватили дверную ручку, перед глазами снова замелькали первые сцены из заброшенного дома в Эфиопии. Поднимающийся в нем страх вызвал эти видения. Он закусил нижнюю губу. Плевать на сотовый – мелькнула мысль, лучше просто развернуться и уйти. У него хватает собственных проблем, и самое главное сейчас – не опоздать в зоопарк на встречу с дочерью. «В два часа у тюленей», – тихо сказал он себе. Это его немного успокоило.
Но кто-то пытался привлечь к себе внимание. Бен не мог просто исчезнуть и сделать вид, что все в порядке. Он собрал все свое мужество, нажал на ручку и толкнул дверь. Дверь подалась, но, наткнувшись на какое-то препятствие, открылась лишь наполовину. Матовый свет из прихожей падал в ванную комнату, облицованную кафелем песчаного цвета. Помещение производило мирное впечатление. Не было слышно ни звука. Никаких признаков, что кто-то здесь нуждается в помощи. Может, ему показалось? Но тогда почему дверь не открывалась шире? Бен нажал на выключатель слева на стене. Под потолком вспыхнуло несколько спотов, и послышалось тихое жужжание вентиляционной системы. Бен еще раз вздохнул, сказал себе, что наверняка ошибся. И заглянул за дверь. В тот же момент ужас пронзил его буквально до мозга костей.
