Кир отбросил пустые мысли и сосредоточился на зале, где сейчас допрашивали Роальда. И вот уже драпированные стены встали у него перед глазами, знакомый голос зазвучал уверенно и отчетливо:
– Верность делу и старательность нашего почтенного брата Эдора, – Роальд отвесил в сторону кузена поклон, и Кир в очередной раз поразился, как можно в такой уважительный, в общем-то, жест вложить столько пренебрежения, – была бы куда более ценной находкой, если бы к ней прилагалось хоть немного ума.
Зал зашумел. Капюшончатые начали перешептываться. Неудивительно, если заносчивого и вечно покрикивающего Эдора братья втайне недолюбливают.
– Я помню, чему ты учил меня, отец! Врагов нужно держать ближе, чем друзей. Скольких трудов, сколько времени, сил стоило мне завоевать доверие чужака! И вы слышали, как многого я добился. Ему нравится наш мир, нравятся наши люди… Еще чуть-чуть – и он стал бы послушным воском в моих руках. Обязанный мне жизнью, он никогда бы не отказал мне ни в чем…
Великий пламень! Слышать от Роальда «враг» и «чужак» было неприятно. Но то, что он говорил, могло сработать! Кир видел, как недовольно хмурится Заклинатель, как позеленел от злости Эдор, и в сердце его начинала теплиться надежда.
– Вы хотите убить чужака? Его станут искать, он важен, мы навлечем на себя подозрения… Но главное – они пришлют нового на его место. И кто знает, чем это кончится. Тогда как с этого достаточно взять слово – и у нас появится верный союзник в рядах врага!
Когда Роальд закончил, зала взорвалась одобрительными криками и аплодисментами… Заклинатель встал с кресла, махнул веткой – всё вмиг стихло. Все присутствующие замерли, словно обратились в статуи. И Роальд удивленно оглядывался по сторонам.
– Ты лжешь, мой сын, – в скрипучем голосе слышалась усталость. – Ты можешь обмануть их, – он обвел глазами зал, – но ты не можешь обмануть того, кто много лет заглядывал великой тьме в глаза. Ты говоришь – втерся в доверие? Может быть, сначала так и было. Но я смотрю в твою душу и вижу: нет, этот техник и правда стал тебе другом. Ну насколько у того, кому суждено повелевать тенями, вообще могут быть друзья.
Он задумчиво пошевелил пальцами и продолжил:
– Я понимаю, в чем дело. Он глуповатый, забавный, преданный… Может, я слишком строго тебя воспитывал? Всё-таки нужно было разрешить тебе взять щенка…
– Ну себе-то ты в этой малости не отказал и завел цепного пса, – Роальд бросил презрительный взгляд на застывшую фигуру Эдора.
Заклинатель небрежно отмахнулся:
– Этот… У него нет ни ума, ни гибкости. Но есть злоба и способность идти до конца, несмотря ни на что. А еще неуемная жажда признания. Если рядом есть тот, кто сумеет всем этим управлять… Что ж, недурной набор качеств. Но без сильной руки Эдор бесполезен и даже опасен. Запомни, сын: если тебе придется выбирать между человеком с никчемной мелочной душонкой и тем, у кого, кажется, вовсе нет души, всегда выбирай второго.
Старому заклинателю всё-таки удалось вывести Роальда из равновесия:
– Если ты и впрямь так его презираешь, зачем так приблизил? С самого детства он был рядом, как тень, как отражение.
– Я растил тебе врага, – просто ответил старик. И видя, недоумение в глазах Роальда, пояснил: – У тебя с детства было всё, о чем только можно мечтать: дар, равного которому нет, несметные богатства, живой ум, легкий нрав и даже смазливая наружность, что мужчине и вовсе ни к чему… Науки давались тебе легко, все встречных ты очаровывал. А хороший враг – отличное лекарство от праздности. Как еще было заставить тебя повзрослеть?
– Может, стоило хоть раз признать мои заслуги?
Заклинатель скривил губы:
– Избавь меня от своих детских обид. Не до них. Я умираю.
Роальд улыбнулся.
– Еще одна выдумка, чтобы управлять мною? Я не Эдор, мне сильная рука ни к чему…
– Молчи! Переходы через это сияющее окно в мир наших врагов… Плата за них – жизнь. Двадцать лет я ходил туда-сюда, носил камни. И сила уходила из меня… Я узнал об этом слишком поздно, – старик прерывисто вздохнул. – Я не мог поверить. И я проверил. Я раз за разом отправлял туда наших братьев. И ни один из них не прожил долго. Обычному человеку достаточно дюжину раз переступить сияющую грань – и он обречен. Я не обычный человек, а потому прожил долго, но это сияние убило и меня.
Роальд молчал, потрясенный.
– Камень, открывающий окно, лежит в заветном месте. Я расскажу тебе, что с ним делать и как связаться с теми, кто на той стороне. Ты сможешь получить столько денег и могущества, сколько захочешь. Только никогда, слышишь, никогда ты не ступишь туда сам. Найдешь для этого людей…
Он встал с кресла и подошел к сыну. Теперь он выглядел тем, кем и был на самом деле: больным, уставшим стариком. На голову ниже Роальда, сутулый… Он положил ладони на плечи сыну – неуклюже, словно стесняясь. Отеческие объятия заклинателю теней явно не удавались.
– Совсем скоро тебе будет принадлежать весь мир. Оба мира, если захочешь. Это тяжелая ноша. И чтобы выдержать ее, ты должен быть сильным. И должен уметь принимать трудные решения.
Он вернулся на обсидиановое кресло и повел веткой. И люди, наполнившие залу, зашевелились, загомонили.
– Я принял решение! – тихо сказал старик. – Пусть приведут чужака.
* * *
Кир сделал усилие и открыл глаза. Сейчас за ним придут, и лучше бы тем, кто придет, не видеть этого странного транса… Хотя, если честно, какая уже разница.
Стражи не заставили себя ждать. Несколько десятков шагов по коридору – и вот уже он снова в знакомой зале. Роальд бледен и растерян. Заклинатель же, напротив, собран, словно в немощного старика снова вернулись силы.
Что ж, этого следовало ожидать: у Роальда ничего не вышло. И правда, разве мог он переиграть того, кто… как там? «Заглядывал тьме в глаза много лет»?
Заклинатель не удостоил Кира вниманием, он заговорил, обращаясь к толпе, – громко, торжественно, страшно.
– Я могу гордиться своим сыном. Он будет достойным правителем, когда придет час. Он прав. Я и сам не хотел и не собирался убивать чужака. Шпион, о котором мы знаем, – считай, что наш шпион. Да и кому бы мог помешать жалкий техник, который едва разучил бытовые заклинания!
По залу прокатился смешок, взгляды, которые царапали Кира, из ненавидящих превратились в насмешливые.
– Хватило бы пристроить в УЧИ своего человека комендантом, чтобы он присматривал за чужаком.
Ага, а заодно и за сыном. Очень мудрый ход. Только как-то не верится, что старик заклинатель не желал Киру смерти, раз уж человек, который оказывался рядом при каждом покушении, на него работал.
– Только вот этот техник не был слаб. Как ему это удалось, не знаю, но он раздобыл беркерка.
По зале снова прокатился гул, на этот раз удивленный.
